диплом, не выходя из дома. Однако по некоторым профилям было необходимо смешанное обучение, сочетающее в себе очное и заочное посещение занятий. На прикладных трансдисциплинарных специальностях проводилось много очных занятий, так как отработка навыков пряталась за неявным знанием. Что же касается остальных естественнонаучных, технических и гуманитарных специальностей, то возможность очного обучения зависела от наличия преподавателей в региональном университете.
Несмотря на благоприятные прогнозы, к середине двадцать первого века люди все меньше хотели получать высшее образование. Жажда бездельничать одолевала желание учиться. С тех пор доля абитуриентов заметно снизилась, а те, кто в скором времени отчислялся – составляла более половины от поступивших. Я был одним из восьми ребят, которые очно обучались на первом курсе гуманитарной направленности в Чувашском университете – в 2080 году гуманитариям давалась возможность посещать либо курсы по социальной этике (как сделал я и еще трое), либо – по гражданскому праву (четверо других молодых людей). Мне повезло – как я и хотел, получал очное философское образование. В нашем регионе по большей части готовили специалистов технической направленности, поэтому гуманитариям, желающим получать образование из уст преподавателя приходилось уезжать в другой субъект России, в котором ситуация была лучше. Несмотря на это, кризис системы образования был заметен. Я же видел проблему не в системе, а в самих людях.
В университет мне было нужно ходить только к одному преподавателю, остальное я должен был изучать самостоятельно. Трое моих одногруппников – Хастар, Федот и Элеонора – были талантливы. Каждый из них прекрасно дополнял коллектив и вносил частичку себя в создание новой философской школой (мы были первыми, кто за долгие десятилетия продолжил обучения по философии в регионе). Профессор, как мы называли преподавателя по философии, был для меня примером того, как стоицизм и кантианство украшают человека. Он приехал из Москвы, чтобы ухаживать за своей матерью, которая была в старческом возрасте. Сам он выглядел пожилым человеком, но песок с него еще не сыпался.
Профессор проводил лекционные и практические занятия (чаще всего они переходили в дискуссию) по всем разделам философии.
– Давайте знакомится, – начал Профессор в первый день нашего обучения. – Кто вы?
– Это необычный вопрос, – ответил Хастар. – Вы хотите, чтобы мы просто представились или рассказали что-то большее?
– Подойдите к этому творчески, – улыбнулся Профессор.
– Что ж, хорошо, – воодушевленно сказал Хастар. Когда он говорил, то сиял от того, что его слушают – это было особенно заметно в контрасте с идущим снегом за окном аудитории. – Должен вам признаться, что не знаю, кто я. Честно говоря, сомневаюсь, что когда-нибудь узнаю. Меня зовут Хастар, но это всего лишь имя – оно не объясняет, кем я являюсь. Что-то мы делаем в жизни, да, но наши действия лишь явления, а что же есть сущность – думаю, мы и не узнаем.
– От тебя просто требовали психологический портрет, –