в порядке вещей, что проход в подвал открыт для всех желающих? Тогда странно, как это до сих пор тут никого не убили!
– Ладно, нечего рассиживаться, – произнес он вслух, чтобы взбодриться от звука собственного голоса. Хоть что-то живое…
Вернувшись к выключателю, Логов попробовал подать миру знак и даже припомнил азбуку Морзе, которую они с друзьями по двору – Юркой и Пашкой Колесниченко – освоили в детстве. Уж как послать сигнал SOS он помнил…
Минут десять Артур потратил, щелкая выключателем, потом плюнул в сердцах: никто не видит! А если и видит, то не понимает.
– Надо выбираться, – сказал он себе самому и примерился к единственному узкому окошку, до которого было метра три. Ну, может, чуть меньше.
Артур снял плащ и аккуратно сложил его возле лестницы на картонной коробке из-под какого-то медицинского прибора. Подтащив четыре старые автомобильные покрышки, чудом оказавшиеся в подвале, Логов затолкал на них окорята, заскорузлые от застывшего раствора, и перевернул их вверх дном. Разыскав обломок кирпича, Артур вооружился им, подтащил к своему помосту старый деревянный ящик, с которого проще было взобраться наверх, и залез на перевернутые носилки.
Теперь главное было не свалиться с этого сооружения и не сломать себе шею… Действовал он осторожно, но довольно уверенно, зная, что нерешительность добавляет неловкости. С этой высоты Артур мог дотянуться до окошка и попытаться выбить стекло. Даже если он не сможет протиснуться сквозь него, по крайней мере появится доступ свежего воздуха. А утром через эту дыру можно будет докричаться до прохожих.
Отведя руку с кирпичом назад, Артур примерился и вдруг увидел за стеклом человеческое лицо.
– А чем ты собираешься кормить собак?
Почему-то этот вопрос не особо волновал меня, пока мы с Никитой обивали пороги разных инстанций. Казалось: будет у дворняг крыша над головой и собственная теплая подстилка – и все, дело решено. Тем более я собиралась поселить вместе с ними в бывшем отцовском особняке женщин, сбежавших от жестоких мужей в никуда. Они заботились бы о моих питомцах, купали их, вычесывали, выгуливали… Но кормить-то на какие деньги?! Была какая-то идея насчет фриланса, но я уже поняла, что на такие деньги самой бы прокормиться…
– Черт, – вырвалось у меня. – Я как-то не подумала…
– Ну ты даешь! – восхитился Никита. – Самое главное упустила. Я думал, что меня никто не переплюнет в неприспособленности к жизни, но ты всем фору дашь!
– Еще слово – и ты за порогом, – пригрозила я.
Мы сидели прямо на полу у меня в комнате и резались в дурацкую, но веселую игру «Казазяка». Я, конечно, выигрывала, но чувствовала, что получается не совсем честно: во-первых, для меня в ней все было знакомо (мы тысячу раз играли с мамой), а во-вторых, Никите наверняка было сложно одним глазом выхватывать точки на кубике… Но поддаваться я не собиралась, ведь он сразу это понял бы и обиделся. Ему во всем хотелось быть на равных со здоровыми людьми, и мне это