во всем.
Сердце ее застучало сильнее, как и всегда, когда она видела Алена Дандевиля. Только сейчас что-то изменилось, что-то стало другим. Вот тот момент, которого она ждала, чтобы указать ему на его безграничную самоуверенность и заносчивость. Сейчас, именно здесь! Она тут же вспомнила Эмилиана Лоана, как его, еще совсем молодого и неопытного врача, при всех допрашивал этот человек. А Мариан? Как он обвинил Мариана в преступлении! Гнев в ней вспыхнул с новой силой.
– Вы всегда такой высокомерный? Вы всегда ставите себя превыше других людей? Вам обязательно показывать свой ум, если другие не так умны, как вы? Вы надменны. Вы обвиняете невинных людей в том, что они не совершали, а других выставляете перед всеми на посмешище. Вы испытываете при этом удовлетворение?
Лия могла бы говорить и говорить, но замолчала, потому что поняла, что перегнула палку. Он – ее начальник. Она не имеет права с ним так разговаривать. Но тут же накатила новая волна гнева – а он имеет такое право?
Ален обернулся и посмотрел на гардеробщицу, которая, открыв рот, уставилась на них обоих. Но как только поняла, что ее заметили, тут же принялась раскладывать номерки. Взгляд Алена снова вернулся к Лие.
– То, что вы мне сейчас сказали, – это ваши личные убеждения. То, как я отношусь к людям, – это сугубо мое дело. Оно вас никак не касается. Если вам кажется, что я слишком жесток к своим сотрудникам, то поверьте: на это есть свои причины.
– Люди не виноваты в том, что вы во всем видите зло. Вы вообще допускаете, что в мире есть что-то хорошее? По-вашему, люди, которые не так умны, как вы, должны быть предметом насмешек? Их надо унижать? Надо показать им, где их место? Какой вы руководитель после этого? Руководитель – тот, за которым пойдет народ, которого будут уважать и чувствовать его поддержку. А вас они боятся!
Лия замолкла, уверенная в том, что сейчас он начнет кричать на нее в ответ, но Ален лишь прищурил глаза и с ехидством спросил:
– А вы не боитесь меня?
Она на секунду перестала дышать. Конечно, она боялась его. Но боялась не так, как начальника. Она боялась его как мужчину.
– И да и нет. Можете начинать говорить. Сказать мне, что я всего лишь обычная медсестра, что должна соблюдать субординацию и что не должна была переступать границу дозволенного, границу между «никто» и «царь». Можете уволить меня, если хотите, чтобы больше не слышать правды. Остальные сотрудники вам будут улыбаться и льстить.
Одним движением он оказался совсем рядом и вплотную прижал ее к стене. От неожиданности Лия чуть не ахнула, спиной касаясь стены, понимая, что оказалась в ловушке. В его ловушке! Снова! Его запах опять одурманивал ее, его дыхание щекотало ей ухо. Сильная рука оказалась на ее щеке в нежном прикосновении. Большим пальцем Ален провел по ее губам.
– Вы уже достаточно сказали. Теперь слушайте меня. Я такой, какой есть. Таким меня сделала жизнь. Вам этого не понять. Однако вы ошибаетесь в одном: в границе «никто» и «царь». Если вы смогли переступить ту границу, значит, ее могу переступить и я. Если сейчас сюда кто-нибудь войдет и увидит нас в такой позе, боюсь, моей репутации «царя» конец.