только я знаю.
– Ну да…прятки, игра же такая, – смотрю на нее в упор, не моргая. Вроде так делают, когда говорят правду? – А ты чего такая бледная, мам? Все хорошо?
Она чуть щурится, смотрит на меня в упор буквально одну секунду, а потом чуть отстраняется и наконец выдыхает так, что натянутая тетива плеч чуть опускается.
– Все в полном порядке Дафна, – взгляд теплеет, и она уже не держит меня за плечо, будто боясь, что я куда-то убегу.
– Так почему ты такая бледная, мам? – вопрос с подвохом, но не буду же я признаваться во всем, когда ложь вышла такой складной.
– Я искала тебя, чтобы отвести к портному на примерку! Ты не могла забыть про завтрашний прием, верно?
Улыбаюсь тому, что мать тоже решила не говорить мне правду. Только, не знаю с какими мотивами, но это уже такие мелочи в сравнении с тем, какую выволочку мне могли устроить. И я ведь даже не успела выйти из замка… Сожаление холодной волной уже лизнуло мне затылок, когда мама взяла меня под руку и повела по коридору, что-то рассказывая мне о тканях. Я позволила себе один раз обернуться и бросить короткий взгляд на нишу, через которую могла бы выйти на свободу, а потом… а потом я стала слушать о тканях.
Рубрумор славился многим. Главный город Земель был местом скопления большого количества талантов, сюда приезжали лучшие изобретатели, маги, целители и воины. Приезжали чтобы посоревноваться в своем мастерстве, научиться новому и закрепить навыки. Не удивительно, при таком разнообразии возможностей Столицы – сюда приезжали швеи и портные, дизайнеры и модельеры. Верховный двор всегда был готов предложить им работу, при условии нужного таланта, разумеется. Один из таких служил при Красном дворе, Ленсифер Бэн Эраст. Родители сыграли с ним злую шутку, дав второе имя Бэн, пожелав тем самым чтобы их ребенок был «правильный». Так что занудой Ленсифер был каких поискать еще надо. Он был меланхоличен, хорош на личико, и что удивительно, добродушен. Эти качества отличали его от коллег и вполне вероятно и помогли ему добиться его нынешних высот – для местной знати он был диковинной зверушкой, что выбивалась из толпы подобных ему – остальные пытались обратить на себя внимание громким голосом, скандалом и капризом. Мое сердце не было исключением, и год назад я обратила свое внимание на его персону, а затем матушка и вовсе пожаловала его в мое распоряжение, так я и обзавелась личным портным, и весьма недурным – чувство вкуса было на уровне.
– Да ты совсем что ли сдурел! – зашипела от боли я, – хочешь во мне дырок дополнительных наделать перед приемом?
В ответ я услышала только насмешливое сопение, большего он позволить себе не мог – между губ были зажаты иголки, которым было суждено воткнуться или в меня, или в ткань, которая пока еще не была платьем.
Я стояла на небольшом подиуме посреди примерочной комнаты, со всех сторон меня окружали зеркала. Целенаправленно избегала смотреть на свое отражение – у меня на лице слишком четко было написана досада от сорвавшейся вылазки за пределы дворца.