вам кажется, что вы влюблены, представьте, что ваш выбор состоялся и с этим конкретным мужчиной вам придется жить всю оставшуюся жизнь. Только с одним ним! А вот тот его симпатичный приятель и тот ваш одноклассник или сослуживец – побоку. Все побоку!
Только вы и он!
В моей практике был случай, когда ко мне пришла Джульетта. Вообще то ее звали Люся, но похожа она была на способную ради своей любви на все Джульетту. Соответственно у этой Люси‑Джульетты был Петя‑Ромео. Которого должны были через несколько месяцев забрать в армию. По поводу чего и разыгралась трагедия.
Джульетта заламывала руки, рыдала, билась симпатичной головой о стены и твердила, что жить без него не может и не будет. Она рыдала и стенала очень громко и безудержно. Слишком громко, словно дело происходило не в квартире, а на авансцене драматического театра, где ее должен был слышать последний ряд зрителей.
Меня насторожила чрезмерная театрализация, в общем‑то, банальной жизненной ситуации. Но тем не менее я проникся наблюдаемой мной трагедией и вызвался помочь влюбленным.
Для чего предложил на выбор несколько вариантов действий. Сходить в комитет солдатских матерей, которые лучше других знают, с какими болезнями в армию не берут. Найти врача, который поможет обвести вокруг пальца медкомиссию. Доказать в военкомате, что Ромео – единственный кормилец семьи. Родить двух детей. Накопить денег для дачи взятки должностному лицу с целью освобождения от службы… Ну и все такое прочее.
Каждое направление я очень подробно расписал, "чтобы убедить рыдающую девушку, что поставленная задача не так уж безнадежна, как может показаться. Что оставить жениха при себе возможно, если много побегать и поднакопить денег.
И, похоже, убедил.
Потому что невеста плакать перестала.
– Но ведь армия – школа мужества, – задумчиво сказала она, – и тот, кто ее не прошел, не может считаться полноценным мужчиной. А я хочу, чтобы Петр был полноценным мужчиной.
– Но ведь ты только что говорила, что хочешь остаться с ним.
– Конечно, хочу. Но я не могу ломать его судьбу ради своих желаний. Это нечестно.
– Но ты говорила, что умрешь без него!
– Но умереть это совсем другое. Если бы умереть, то я, конечно…
Ну и где здесь Джульетта?
Не повезло Люсе со зрителями. Вернее, с одним‑единственным зрителем, который должен был сопереживать трагической судьбе главных героев. Слишком конкретен оказался зритель, и пьеса моментально рассыпалась.
Нет, Джульетта не была злодейкой. Она искренне верила в то, что говорила, истинно страдала и ждала сочувствия со стороны. Сочувствия и аплодисментов. Мы очень любим играть высокие чувства и не менее высокие трагедии. Мы любим ассоциировать себя с любимыми героями. Вот только не хотим идти за ними до конца. До трагического финала.
Уходящий в армию Ромео был трагичен и романтичен. Оставшийся подле Джульетты банален. Не нужен он был любимой. Ей нужно было высокое искусство, которое она и продемонстрировала.
Страшно то, что играющаяся