ным, домашним. Свет сюда проникал только через небольшую щель под дверью. Не сразу удалось разглядеть все предметы, находящиеся тут, разложенные по полкам, развешанные по крючкам и просто скинутые в кучу.
– Чтож, не самое плохое местечко, из тех, где нам довелось побывать – нарушил тишину Кий, – по крайней мере, не сыро, как в том жутком погребе, где мы едва не сгнили. Помнишь, Киборг?
– Угу
– Сколько мы там проторчали? Года два, не меньше?
– Ты как всегда преувеличиваешь, Кий. От силы год. Да, весной подтапливало, неприятно, что и говорить. Но за то, какие забавные мыши. Где б ты еще увидел столько милых мышей!
– Ты серьёзно, Киб? Милые мыши?!!! Они тебе искромсали всю ногу, и ты по ним ностальгируешь?!!! Я ещё понимаю, если бы ты с умилением вспоминал тот клятый балкон на высотке, где мы обледеневали на ветру. Там хоть и впрямь было на что посмотреть.
– Да, вид оттуда, что надо – почище, чем с колеса обозрения. Весь город как на ладони.
– И всё же, приятель, не по душе мне эти затяжные каникулы. Пусть здесь тепло и сухо, но уж лучше бы поскорее нас отсюда кто-нибудь забрал.
– Не будь эгоистом, Кий! Ты же знаешь, что это бы означало чью то травму или перелом. Пусть уж лучше люди обойдутся без нас. Проживем как-нибудь. Гляди – здесь неплохая компания!
Кий и Киборг, уже вполне привыкшие к темноте, оглянулись вокруг. Все вещи – постояльцы кладовой, до сего момента молча наблюдали за нежданными гостями – парой старых деревянных костылей. Но теперь, когда те уставились на них, почувствовали себя неуютно. Первым опомнился пылесос
– Гм, кхэ-эх – откашлялся он сухим, пыльным басом – я смотрю, вы ребят, путешественники. Помотало вас по свету-то. Чтож, добро пожаловать в нашу скучную, но гостеприимную обитель. В тесноте, как говорится… Братцы, чтож вы притихли, поприветствуйте гостей – обратился он к остальным жильцам кладовой.
Чулан оживился. Инструменты, посуда, одежда, всевозможные запчасти и барахло разного рода – все одобрительно стали кивать новым знакомым, приветствуя их.
– Скажите на милость, – звякнуло ведро, – мне ведь не послышалось… Ваши имена! Вы только что называли друг друга весьма странными именами? Что бы они означали?
Костыли переглянулись. Им уже давно наскучило отвечать на этот привычный вопрос.
– Это прозвища наши, не имена – выдохнул Кий, – и они не менее странные, чем наша судьба, уж поверьте. Брат мой – Киборг. Тут всё понятно, достаточно взглянуть на него повнимательней. Видите, заплата на заплате. Весь в каких-то металлических скобах, пластинах. Натуральный киборг. Чиненный перечиненный, но вполне ещё – ого-го! Уж не знаю, по какой причине из нас двоих именно он вечно попадает в какие-нибудь передряги. Именно его почему-то любят обгладывать собаки, кусать грызуны. Он застревает в дверях лифта, или между ступеней эскалатора. Один мужик от досады швырнул его с шестого этажа на асфальт. Правда сам же потом и собрал.
– Всё так! – хмыкнул Киборг, – Признаться я уж было попрощался с жизнью, пока летел. Но воскресать у меня получается не хуже, чем умирать, как видите!
– Мда. Воскресал он не раз. – подытожил Кий, – не жизнь, а сплошной триллер!
– Зато у тебя – настоящая комедия! – подмигнул Киборг – не хочешь поведать им историю своего прозвища, а Кий?
– Отчего бы и не поведать, поведаю.
Банки с соленьями придвинулись ближе к краю полки. Валенки стали переминаться. Циркулярная пила, свесив шнур, завиляла им, словно щенок хвостом в предвкушении игры. Все с нетерпением ждали забавную историю. И Кий начал.
– Давно это приключилось. Мы с Киборгом молодые ещё были – ни трещинки, ни царапинки. И вот попали мы к одному большому начальнику. Кажись, он где-то в районной администрации заседал. В общем, солидный такой дядька. К нему даже жена по имени отчеству обращалась: «Пётр Захарыч, дорогой, завтрак готов! Извольте к столу». Вроде и в шутку, а вроде и нет, но ему нравилось. Короче, он, как ногу сломал, переехал с города на дачу.
– Не дача, а целый дворец с ботаническим садом, – райское местечко – вставил Киборг
– Это точно. А тут у нашего Захарыча день рождения как раз, гости понаехали. Поздравляют, комплиментами именинника осыпают без всякой меры, выслуживаются, значит, перед высоким начальством. Один только субьект с усиками как у Сальвадора Дали с достоинством держится. Наоборот – даже подтрунивает над виновником торжества, и довольно едко, а тот парирует, в должниках не остается. Но видно было, что этот с усиками как ложка дёгтя в бочке мёда на вечеринке Захарыча.
– Только потом мы узнали, что усач на его место метил, подвинуть хотел. А сейчас забавлялся, на прочность соперника проверял.
– В общем, после долгого застолья, гляжу, заскучала компания. И вдруг усач (не помню как его по имени – Игорь Сергеевич, кажется), вдруг он говорит: «Эх, Петр Захарович, если бы не ваша нога, можно было бы сейчас в бильярд партийку другую сразиться. Уж я бы отыгрался тогда за прошлое. Но нынче, ясное дело, вы не игрок. Вам теперь разве что в домино с дачниками развлекаться.