в чем я ни капельки не сомневаюсь – вернется на круги своя.
Необычайное путешествие Вячеслава Самсоновича
Обретение
Я бреду по мокрой улице, уже ни на что не надеясь, вспоминая и капитана, и чудесный янтарный мундир, как вдруг под ногами обнаруживаю свою треуголку. Она лежит перед трамвайной остановкой, мокрая и несчастная, как потерянная собачонка. Ну здравствуй. Вот и она. Сейчас она затявкает, заскулит, вспрыгнет ко мне прямо на голову и зарыдает, обливая мой затылок слезами. Господи, на что она только похожа! Что скажет директор? «Ты где ее так извазюкал, скотина?» Скотина. И это мне за двадцать лет бесперебойной службы! А ведь я дворянин, на минуточку. Весь погруженный в невеселые мысли, нахлобучив поверх себя безраздельную грязную треуголку, с краешков которой так и капает мутная талая вода, я вдруг слышу позади себя ангельский голос. «Вы ли это, мой милый друг? Мой витязь? Куда вы идете? О чем задумались? Вы не узнаете меня?» О ангел. Как же не узнать тебя. «У вас такая смешная треуголка. Она похожа на вулкан». Ну конечно смешная. Ну конечно вулкан. Везувий нечистот. Я забываю все, о чем я только что думал. Цели и задачи мои меняются. Пыхтя и отдуваясь, я разворачиваюсь всем корпусом прямо на зюйд-зюйд-вест. Я роюсь в карманах, и вытаскиваю на свет божий леденечного петушка, благоприобретенного на Сенной площади. Ешь ангел, ешь. Ты голодна. Ты ешь, а я буду любоваться. Я готов идти за тобой хоть на край света, хоть за Среднюю Рогатку, если уж так надобно. Пусть ноги мои совсем отвалятся, и тогда я буду все равно ползти, перебирая локтями, как червяк. А ты будешь петь, смеяться, и поглощать леденечного петушка. А Батискафная улица подождет, подождет, пусть даже до вечера. И ты, капитан, мой безымянный непутевый друг, тоже подожди меня. Господи, ангел мой, что ты тут делаешь посреди трущоб и закоулков? Среди хлипкой гармошки и забубенных песен? Веди меня. А я пойду за тобой, куда прикажешь, как распоследний безмозглый холоп, не задавая никаких лишних вопросов.
Набедренная повязка
Я очень красив от рождения. Когда я иду гулять, я люблю заглядываться на витрины и умозрительно примерять на себя всяческую одежду, размышляя, как мне подойдет вон та шинель или вон те необычайные штанцы, явно сшитые и скроенные на какого-нибудь генерала. Я зайду в магазин и скажу: «дайте-ка мне вон те штаны, на верхней полке». А они мне: «это штаны на генерала, они его ждут». А я им: «я и есть генерал». А они «ну тогда с вас сто рублей или что-то около того». Я лезу в карман, там у меня каштаны и желуди. Я говорю им «у меня нету ста рублей». А они мне «ну тогда заходите попозже». Что ж. Я зайду попозже. Да и зачем мне генеральские штаны? Наш директор, редкостная скотина, говорит мне: «Вячеслав Самсонович, на вас всевозможная одежда по неизвестной причине неизменно превращается в клочья». В целом он прав. Вот почему в последнее время я обхожусь одной лишь набедренной повязкой, каковую я купил в английском магазине за весьма большие деньги. Зачем мне, в самом деле, генеральские штаны? Пусть их натянет