у меня не творилось на работе и в жизни, мои ящики и полки пахнут деревом, воском и топлёным маслом. На крючках висят любимые сковородки и сотейники, на которые я трачу больше денег, чем нормальные женщина на косметику и шмотки. Моя кухня – сердце дома. Хотя, наверное, надо было больше уделять времени спальне, – со злостью думаю я про себя, вспоминая идеальный секс двух самых близких мне людей, который я только что наблюдала, как в кино.
С Томой мы прошли вместе все студенческие годы: эту вечную бесприютность, бедность и отчаянное веселье юности, когда у нас оставалось на месяц денег только на картошку и эти обязательные институтские макароны, и я упражнялась в искусстве высокой кулинарии, готовя изысканные ужины из одной луковицы на шумные студенческие компании. Мы с ней вместе сдавали экзамены и зачёты, ходили на свидания и искали подработку, и я, в конце концов, устроилась в компанию, где и проработала последние пять лет, выстроив за это время головокружительную карьеру от простого помощника менеджера до руководителя пиар-отдела. Почти руководителя.
Если честно, я не совсем понимаю, что, как выяснилось, не нравится в моём чрезмерном увлечении работой моему мужу, потому что это именно то, что помогает нам сбрасывать с себя с каждым месяцем всё большее и большее бремя долга. Это благодаря именно моей работе у нас осталось всего лишь несколько сотен тысяч рублей кредита, что по московским меркам просто копейки, и этот дом наконец-то станет по-настоящему нашим.
Мои руки сами достают из корзины круглые гладкие луковички, и чистят их от шелухи, пока мой мозг судорожно пытается найти выход. Выход из чего? Всё кончено. Я нарезаю лук для ризотто, и едкие луковые слёзы текут по моим щекам, капают в кастрюльку, где я растапливаю кубик сливочного масла в оливковом, и падают на веточку тимьяна, который медленно отдаёт всю свою душу и аромат белому жемчужному рису, который я помешиваю ложкой, пока он не становится прозрачным и глянцевым, как и мои слёзы… Стряпня понемногу успокаивает, возвращает меня в состояние равновесия, пока я размышляю над тем, что же меня ждёт дальше. Развод. Раздел квартиры, которую я даже не успела до конца обустроить. Одиночество.
Я подхожу к зеркалу в коридоре и внимательно рассматриваю своё покрасневшее и опухшее лицо. Ужасно. За этими расплывшимися красными веками не видно глаз, а нос покраснел и превратился в бесформенную картофелину. Даже я понимаю, что мой вид может вызвать у Лёши только отвращение, но никак не жалость. Особенно после секс-упражнений с идеальной ухоженной Томой. И когда она только находит время и деньги на все эти бесконечные спа-процедуры и косметологов? Правда, у неё нет долгов и кредитов. И мужа, который может ей изменить с лучшей подругой. Так, я точно должна выглядеть не хуже, чем она, и я решительно направляюсь в ванную, чтобы принять душ и приложить к лицу влажное холодное полотенце.
Я лежу на диване, пока по квартире разносятся сливочные ароматы ризотто с белыми грибами, прикладывая к щекам пакет с замороженным горошком, когда