времени, я не вижу в них ничего особенного.
После моего отказа с меня сняли чин, я был переведен в простые контрольно-информационные работники и выселили из комнаты. Я стал жить в общей комнате, нас было восемь человек, таких же, как я. Никто со мной не разговаривал, все знали, почему я живу теперь с ними. Мой бывший начальник несколько раз приходил ко мне, уговаривая выполнить норму по выявлению неблагонадежных элементов. Я отказался, а сам думаю до сих пор, а ведь никто не называл их людьми, нас, мы же тоже относимся к неблагонадежным элементам, поэтому мы и на руднике. Элемент, даже не единица, не часть, а всего лишь элемент. Как мне сказали ребята, с которыми я теперь работал, моего начальника хотели понизить, так как он не смог выявить такой элемент, как я.
Так как меня произвели практически в РОНы, я мог спокойно с ними общаться. Тогда мне рассказали про Киру, как она устроилась, что по общежитию ходит список, кого-то уже забрали на допрос. Через некоторое время меня нашел девятый, я, честно признаюсь, потерял счет времени, все откладывая запланированную диверсию. Девятый ждал со дня на день своего ареста, решив предупредить меня. Ему сообщили, что на меня уже завели дело, по стандартной схеме, осталось лишь выдержать положенное время для проведения следственных мероприятий, чтобы соблюсти норму закона. Я ему рассказал о своем плане поджога молельного дома КИРов, он обрадовался, и мы сговорились сделать это как можно скорее.
Через три дня я выбрался ночью из общежития. За мной никто не следил, за малыми чинами не было пристального контроля, попробовал бы я с желтыми полосками на погонах выйти из здания ночью, меня бы тут же задержали. Я шел по туннелю к главной улице, где находился молельный дом. Пару раз меня едва не сбил робот-проходчик, утрамбовавший осыпающиеся стены туннеля. Я шел в полной темноте, освещение на ночь выключалось, а у робота была своя ночная камера. Когда я подошел к повороту на главную улицу, меня остановили четыре тени. Это был девятый и трое его друзей, они сейчас снами здесь, в бараке.
Мы прошли через всю улицу, никто нас не остановил, хотя я заметил мигающие лампы машины патруля, они, скорее всего, спали. Мы вошли в молельный дом, его никогда не закрывали, вряд ли кому бы пришло в голову его сжечь. Сразу зажегся свет, встречая верующих, заиграла музыка. Сначала мы испугались, что сейчас придет патруль, за стенами молельного дома ничего не было слышно. Мы долго обсуждали, как поджечь здание, никто толком не продумал план. Девятый предложил подпалить принесенные им канистры коротким замыканием. Он взял с работы две тяжелые канистры с топливом роботов, оно страшно воняло и готово было воспламениться от любого резкого движения. Я предложил использовать главную кнопку, которая включает глас божий. Всем идея понравилась, двое его друзей достали инструменты и разобрали священный постамент, они что-то делали, я не понимал, что именно, но скоро от кнопки были брошены провода к канистрам. Девятый приказал нам отойти и часть топлива разбрызгал вокруг. Несколько капель попали ему на штаны и прожгли дырку. Кто-то выбежал за дверь и принес