человеколюбия. Так что аккуратно потрепал адептку по плечу и, пока она хныкала, зевала и чихала одновременно, сказал:
– Ты обещала, что тебя будет не слышно и не видно, а сама спишь прямо в гостиной.
Да, не совсем честно – он ведь сам предложил ей выпить и даже налил. Но пусть привыкает, жизнь вообще несправедливая штука. А в его доме даже немного жестокая.
Еще несколько секунд, хмурясь и восстанавливая в памяти вечер, Анастасия озиралась. Потом ее взгляд остановился на часах – и девица подскочила, да так стремительно, что он едва успел отпрянуть и избежать столкновения с ее лбом, а тролль метнулся под диван и там тихонько чпокнулся.
– Почему вы меня не разбудили?! – взвыла адептка.
– Потому что я не нанимался в няньки. Ты что, к своему возрасту не научилась вовремя вставать?
Она вскочила, поспешно приглаживая растрепавшиеся волосы и понеслась наверх, то ли одеваться, то ли за учебниками. Малкольм на ее месте бы выбрал учебники, до пары оставалось всего ничего.
– Опоздаешь, заставлю сдавать экзамен четыре раза!– фыркнул он ей в спину.
Но больше из вредности. К остаточному похмелью примешивалась досада. У магистра было два правила насчет личных отношений на работе: не пить со студентами и не спать со студентками. Можно, конечно, сделать вид, что формально правило он не нарушил. Но себе врать не получится.
Он неспешно разложил на столе МагПад и блокнот с пометками по лекциям. Можно было вести занятия из кабинета, но Малкольму хотелось, чтобы Анастасия была в зоне видимости. А пускать ее в кабинет он был не готов.
Последние минуты тишины и покоя перед началом занятий нарушил вызов, который Малкольм тут же принял. Господин ректор, изволивший одарить его вниманием, определенно стоил того, чтобы задержаться с началом.
– Малкольм! Как Осенька?
Магистр покосился под диван, откуда торчал хвост тролля, так и не превратившийся в нос. Кажется, Осенька к концу карантина станет невротиком.
– Хорошо. Ест, спит, срет. Мало чем отличается от среднестатистического адепта.
– Надеюсь, Осенька не волнуется? Ему очень вредно!
– Нет, я же ему новости не рассказываю. А вот я волнуюсь! И мне, между прочим, тоже вредно. Что за конкурс?! Причем здесь я?
– Конкурс? – Ректор сначала нахмурился, но затем его лицо прояснилось. – Ах, конкурс! Забыл тебе сказать…
– Что я тебе сделал, а? За какие проступки ты меня так?
– Малкольм! Ну пойми, друг!
– Я пытаюсь. Но пока не получается.
– Ты – молодой, современный, знаешь все эти артефакты. Конкурс – важное мероприятие для академии. У нас есть обязательства перед спонсорами. Конкурс должен во что бы то ни стало состояться. А эти… гм… проректоры по культурной работе застряли в прошлом веке. Они и мысли не допускали, что можно провести конкурс через МагПады!
– А я допускаю?
– Я уверен, что ты придумаешь что-нибудь.
– Ты мог попросить. А не назначать меня приказом.
– Малкольм! Я