меня есть сослуживец, живет в столице. Попрошу его приютить тебя на несколько недель. Сможешь заниматься, насколько я знаю, у него большой дом и он живет один. Должен предупредить: характер скверный, тяжелый. Но Малкольм надежный товарищ, он не раз выручал меня на службе. Полагаю, тебе придется поступиться свободой и привычной жизнью: никаких подружек в чужом доме, никаких вечеринок, никаких посиделок и шумных бесед. Придется помогать по хозяйству, потому что беспорядок Малкольм не любит, ровно как и шумных девиц. Но, думаю, он не откажет. Готова?
– Конечно! – едва не подпрыгнула я. – Спасибо! Я буду тише воды, ниже травы! Никаких подружек и вечеринок, никаких шумных бесед, клянусь!
Я так затрясла головой, что с нее чуть не свалилась шляпа.
– Тем более, нам запретили покидать дома, грозятся отчислять за появление на улице, так что если твой друг выделит мне угол, я буду в нем только учиться, учиться и еще раз учиться!
Мне показалось, или папа вздохнул с каким-то сомнением? Но в следующую секунду он тепло мне улыбнулся.
– Тогда я сейчас свяжусь с Малкольмом, удостоверюсь, что он еще в столице и согласен, а затем снова свяжусь с тобой. Тебя не накажут, если ты подождешь связи со мной некоторое время на почте?
– Все в порядке, изоляция начинается завтра! – просияла я. – Спасибо, папочка! Ты лучший!
Отставного генерала сложно было вывести на эмоции, но искренний дочерний восторг ему определенно льстил. Ну а я получила возможность избежать не только отчисления, но и нагоняя от мамы. Все равно в чужом доме без возможности выйти будет нечего делать.
Подтяну магию огня, сдам экзамен магистру Кригану, и пусть утрется, хам, садист и сволочь!
Интересно только, что там за папин друг Малкольм. И хватит ли ему беспечности, чтобы пустить в дом такую магичку-недоучку, как я.
Глава вторая
Магистр магии огня Малкольм Криган ненавидел две вещи: тушеную капусту и людей.
И если с капустой ему как-то приходилось мириться, ведь она считалась чуть ли не священным блюдом Амбрессии и шла в довесок к любому заказу во всех без исключения ресторациях столицы, то людей первые тридцать три года жизни он успешно избегал.
Странное, конечно, качество для преподавателя академии магии. Но одно дело читать лекции безликим, одинаково тупым, адептам, а совсем другое – пускать людей на свою территорию, откровенничать с ними и вообще проводить время. У магистра не было постоянной девушки (случайные связи раздражали чуть меньше, чем донельзя унылый семейный быт), почти не было друзей и приятелей. Пожалуй, это можно было назвать одиночеством. Но Малкольма все устраивало.
В последнее время, однако, его частенько посещали мысли о том, что все летит в бездну. Как будто весь мир в одночасье сошел с ума. Магистра никак не отпускало противное, сосущее под ложечкой, ощущение, что эта повальная аллергия – лишь начало его неприятностей.
Так оно и вышло. Ровно в два часа дня пришел запрос на сеанс связи и, едва взглянув на то, откуда исходит сигнал, Малкольм напрягся.
– Братис, –