из небольшой пиалы почти прозрачную ягоду, с опаской поднесла её ко рту и осторожно раскусила… Больше никогда и негде она не ощущал этот божественный вкус, несравнимый ни с чем.
– Бери ещё, небось сейчас помчишься гонять по улице, – как-то по-матерински произнесла Муза Казимировна, – и чай пей.
Она, дунув в кружку, отхлебнула, и вопросительно посмотрел на учительницу.
– Это никакой ни чай.
– Ты так считаешь?
– Ну да. Дома и в школе чай, а это что-то другое.
– Скорее всего, юная леди, у вас дома и в школе подают что-то другое. А вот то, что сейчас пьёшь ты – это и есть настоящий Цейлонский чай. Поверь мне.
И вот теперь, когда позади было пять лет усердных занятий, по большому счёту не приносящих ничего кроме уныния, Кристина шла по знакомому маршруту, раз за разом проговаривая шёпотом фразу, которую придумывала несколько дней, и которую должна была сказать в глаза Музе Казимировне. Она был уверена, что после этого её жизнь изменится, станет лучше и интересней.
Кристина всегда ходила на занятия пешком, хотя можно было несколько остановок подъехать на трамвае, он как раз проезжал мимо дома учительницы, но идя пешком, можно было оттянуть время и даже опоздать, придумав очередную нелепую отговорку про бродячую собаку или сошедший с рельс трамвай.
Скрипучая дверь подъезда, кислый запах облупившихся стен и впереди восемнадцать ступенек, ведущих на второй этаж, к точке, где она должна сделать невозможное…
Кристина несколько минут простояла у двери, обитой коричневым дермонтином, не решаясь нажать на кнопку звонка. Муза Казимировна давно заметила девочку с балкона, плетущуюся вдоль трамвайных путей, и сейчас смотрела на неё сквозь глазок, вспоминая какой та впервые пришла к ней – маминой толстушкой, откормленной и обласканной, и от этого податливой и послушной, но так ненавидящей музыку, а вместе с ней и её. Теперь же по ту сторону двери стояла почти оперившаяся девушка, готовая к тому, чтобы сделать новый шаг. Это чувствовалось. Главное, чтобы в нужном направление двинулась, подумала учительница…, и в то же мгновение раздался звонок. Муза Казимировна выдержала паузу, потом повернула ключ и распахнула дверь.
– Добрый день, Кристина, проходи. Я подготовила для тебя сюрприз.
Ей, действительно, Борис Яковлевич принёс вчера чудный клавир конца прошлого века, она разобрала его на партии, переписала, немного упростила, и эта композиция могла бы стать хорошим украшением окончания учебного года.
– Я не буду заходить, Муза Казимировна, – решительно произнесла Кристина.
– Приболела?
– Нет. Я вообще больше не буду приходить к вам.
– Почему? Тебе надоело заниматься со мной? Или я надоела?
– Нет, вы мне не надоели. Я просто больше не буду заниматься музыкой. Никогда! – она протянул ей папку. – Вот, возьмите ваши ноты,
– Кристина, ты пожалеешь об этом, – глядя ей в глаза сказала учительница.
– Не пожалею.
– Если