Физическая сила там прописана не была, поэтому и приходилось лепить всякую муть.
– Как же они мне все надоели, – пожаловался чуть погодя хэтчбэку мужчина плаксивым голосом, выкуривая третью сигарету. – При Марте все было как надо, все как у людей. А щас все вместе пытаемся быть законопослушными и фигней страдаем коллективно. Да Март меня никогда бы следить за чьими-то девками и женушками не отправил! А все этот петушила Макс, чтоб его, козла… – Тут дядька трусливо оглянулся по сторонам – не слышат ли его неосторожного высказывания «быки», которые почти уже две недели сопровождали его в слежке за девчонкой. Оказалось, они не слышат – разговаривают глухо о чем-то своем.
Мужчина от души и очень замысловато, в несколько этажей, выматерился, пнул мощное колесе молчаливой машины и первым уселся в нее.
Нет, этот город действительно медленно, но уж как-то слишком верно превращается в шапито. Вот-вот, глядишь, афиши уже всюду появятся.
Даша и Ника так и не смогли понять, почему парни не перезванили им, как обещали, и более того, даже не отвечают на их сообщения. Ведь все так здорово начиналось… Даже более чем здорово!
– Наверное, мы им просто не понравились, – с тяжелым вздохом сказала через пару дней Даша подруге по телефону. – А я бы могла в него влюбиться. Наверное, не судьба.
Ника на это ничего не ответила. Размышления о роке и фатуме она в последние два года терпеть не могла. И ощущение того, что она чем-то похожа на Ариадну, оставленную Тесеем по велению богинь судьбы, все никак не покидало девушку. И ее собственная Северная Корона – колье из белого золота с россыпью бриллиантов, подаренное Никитой, – неустанно напоминала Нике об этом, обжигая своими бриллиантами кожу ее пальцев в те редкие моменты, когда девушка доставала украшение из обитой темно-синим бархатом коробочки, лежащей в самом укромном уголке нарядного туалетного столика, подаренного заботливыми родителями на один из дней ее рождения.
Ника нечасто рассматривала колье, которое, словно волшебный артефакт, тут же активировало ее память, коварно подсовывающую образ Никиты, и никогда не носила его, хотя могла бы, например, надеть изящное украшение на выпускной вечер в университете или на юбилей папы, который он с шумом праздновал в одном из ресторанчиков. Ника никому даже и не показывала свое неожиданно свалившееся на голову сокровище, украшенное загадочно искрящимися бриллиантами, чтобы никто не задавал глупых вопросов о том, откуда оно взялось и сколько стоит. А стоило оно немало – девушка специально сходила в пару ювелирных магазинов, ища глазами подобные колье и рассматривая их ценники. Они Нику поразили – так, что она даже сходила к оценщику, подумав, что прощальный подарок Никиты не может быть таким дорогим. Оценщик, однако, внимательно рассмотрев золотое украшение, цену назвал еще более высокую, и пораженная девушка, сжимая пальцы, тогда невольно подумала, что быть таким щедрым по отношению к ней – это очередное преступление Кларского! Он