плакала, болтать о всяких глупостях, мило улыбаясь. А Татьяна сможет сделать вид, что не замечает красных глаз матери. Тогда эта встреча пройдет довольно гладко. Мама спросит, как она сегодня себя чувствует. Что она ела. И не нужно ли что ей принести. Расскажет, как дела дома и какой-нибудь забавный случай с участием папы, на самом деле сильно приукрашенный и сдобренный выдуманными деталями. Но все это не имело значения. Главное мама сможет поехать домой, успокоенная улыбкой дочери, и ее бодрым настроением. Ей в обще казалась, что в последние дни она только и делает, что притворяется.
А в следующий раз зайдет Алевтина. Подругу было не так-то просто провести, но она хотя бы не плачет над ней, как над покойницей. И не причитает. Аля посидит с ней немного, иногда за весь визит подруги не произнесут ни слова. Татьяна терпеливо подождет, когда она поправит ей подушку и, укрывавшую Татьяну, простынь, и, поцеловав в щеку, уйдет. Татьяна знала, что как только Аля выйдет за дверь, то непременно заплачет. И в следующий ее приход, она встретит подругу вопросом «Опять плакала?», на что та пожмет плечами, не отрицая.
Зачастую, с Алевтиной приходил Константин. Тогда он пытался веселить ее своими грубоватыми шуточками и не стеснялся шутить даже над ее состоянием. В такие моменты, Татьяна действительно чувствовала себя лучше. И ее смех был почти натуральным.
Дмитрий приходил каждый день, подолгу оставаясь с ней. Это выматывало больше всего, потому что притворяться приходилось дольше. Но это не имело значение. Ей было хорошо от того, что он рядом. Хоть и трудно было иногда не застонать или не заплакать. Но она справлялась, за что могла смело собой гордиться. Ей нравилось, когда он сидел рядом, сжимая ее руку, и рассказывал, как провел день. Иногда, он звонил дочери, включая громкую связь, и тогда Татьяна могла слышать девочку, которая болтала без остановки, говоря о всяких девчачьих глупостях, таких важных в ее десять лет. Но самым главным в этих встречах были моменты, когда Дмитрий осторожно присаживался в изголовье, стараясь не сильно тревожить ее израненное тело, и обнимал за плечи. Он целовал ее скулы, гладил ее руки и обещал, что скоро заберет ее отсюда.
Это было ложью. Она не была идиоткой, чтобы не понимать, что она еще много времени проведет в больнице, но впитывала эту сладкую ложь. Дмитрий обещал ей, что все будет хорошо. Только она давно не верила обещаниям, но ей нравилось слушать Дмитрия. Татьяна видела, что мужчина переживает, и старалась быть сильной для него. Ей было невыносимо видеть, как день ото дня он становился более бледным, и его щетина выделялась особенно четко на бледной коже. И круги под глазами заставляли чувствовать себя виноватой. Татьяна знала, как он загружен на работе, и, тем не менее, продолжал приезжать к ней ежедневно. А она хоть и утверждала, что этого делать не стоит, и разумнее больше отдыхать, была рада, что Дмитрий ее не слушает.
А еще он каждый день говорил, что любит ее. Это было самым сложным. Не заплакать в такой момент. Татьяна знала, что Дмитрий говорит искренне. Он, в самом деле, любил ее. Но она так же знала, почему он так часто, и с таким убеждением говорит ей это сейчас.