Женечка, присутствие совершенно не гарантирует, что все обойдется, – продолжала настаивать Сухарова. – К тому же ты опять повезла его на Север.
– Ну и что мне теперь прикажешь делать? – весьма резко возразила Горелова. – Взять его за ручку, отвезти на самолет и вернуться в Москву?
Их разговор зашел слишком далеко. Вряд ли теперь я мог выскочить со словами: «А вот и я. Не помешал?» Если я вдруг появлюсь, будет очень неловко. Оставалось одно: затаиться и молчать, пока беседа не закончится и женщины не уйдут.
В голосе Насти Сухаровой послышались извиняющиеся и примирительные нотки.
– Я просто хотела сказать, чтобы ты была осторожна, – промолвила она. – И внимательно следила за своим мужем.
Женя отвечала с сарказмом и некоторой горечью:
– Ну, ты и сама можешь последить за моим мужем.
Сухарова не приняла вызова (который, как мне показалось, послышался в последней реплике товарки). В ее голосе мне почудилось неподдельное волнение, даже страсть:
– Ты же знаешь… Ты сама мне говорила… Только тот, кто рядом, может уловить предвестники… и принять меры…
– Да, это правда… – глухо отвечала Женя. – Но будем надеяться, что все обойдется…
– Хотелось бы верить, – отвечала Настя и постучала по дереву: то ли перилам крыльца, то ли стене коттеджа. Потом она спросила: – Когда последний раз с ним это случалось?
– Тогда, в Канаде, – через силу отвечала супруга Пети.
– Но ведь прошло уже три года? – настаивала Настя.
– Да, и все же… Рецидив возможен… Особенно когда он находится в новой, непривычной для него обстановке…
– Может, вам вообще никуда не стоит с ним ездить?
– Ну да, – усмехнулась Горелова. – И просидеть всю жизнь в квартире в Москве… Ладно, будем надеться, что все будет хорошо.
– Конечно, будем надеяться, – поддержала подругу Настя, однако особой уверенности в ее словах я не услышал.
Послышался звук бросаемых в пепельницу сигарет. Затем скрипнула входная дверь. Стих звук шагов, замолкли голоса.
Я выждал пару минут и продолжил обход коттеджа. На занавешенных окнах гостиной мелькали тени. Я думал о только что невольно подслушанном разговоре. Без сомнения, речь в нем шла о Женином супруге – креативном директоре фирмы Петре Горелове.
О чем они говорили? Что с ним происходит? Какие-то припадки?
Алкоголизм? Наркомания? Или другая болезнь? Что-то психическое? Эпилепсия, паранойя, шизофрения, лунатизм? Может, игромания?.. Наверное, болезнь действительно серьезная, коль скоро посторонний – да еще жена директора фирмы! – в курсе… Однако со стороны Петр выглядит (как выражаются врачи) весьма сохранным и социально адаптированным. Не будь разговора, я бы никогда не подумал, что с ним что-то не в порядке. Он занимает высокий пост и достаточно зарабатывает, содержит неработающую супругу, гоняет на «Лендкрузере», ездит в Финляндию…
Я обошел дом по периметру и вернулся в гостиную.