тебя зовут?
Незнакомка удивленно вскинула брови.
– Что? – недоумевал я.
– Ничего, – пожала плечами она. – Миа.
– Териат.
Мы пожали руки. Ее ладонь оказалась грубее, а хватка – сильнее, чем я ожидал.
Отец учил, что у людей так заведено: знакомясь или заключая договор, мужчины жмут друг другу руки. В случае если собеседницей оказывалась женщина, она протягивала руку, а мужчине следовало слегка коснуться губами ее пальцев, но я не стал даже пытаться провернуть подобное; уверен, это закончилось бы очередным эпизодом с опасной близостью клинка к моей шее.
Миа скромно улыбнулась, позабыв о прежней строптивости, и на ее правой щеке отпечаталась еле заметная ямочка.
– А что оно значит?
Я так увлекся размышлениями о людских ритуалах знакомства, что потерял нить разговора.
– Твое имя, – пояснила Миа. – Эльфийские имена всегда что-то значат. Возможно, так было и с нашими, там, откуда они пришли, но люди куда менее бережно относятся к своему наследию.
– Тебя это заботит?
– Не слишком, – покачала головой она. – Хотя жаль, что из-за этого список тем для первой беседы с незнакомцем чуть сокращается.
Я подумал, что ее речь несколько выбивалась из составленного мною образа.
– «Небесный огонь», – перевел я. – Ночь моего рождения ознаменовалась чудовищной грозой.
– Как и моя, – воодушевилась Миа, но в следующее мгновение сникла, опустив взгляд. – Но в моем случае это сочли дурным знаком. Любопытно, не правда ли? Мы живем так близко, что я добралась до леса на своих двоих, но наши народы так далеки друг от друга в восприятии мира.
Я не считал это явление хоть сколько-то удивительным и потому подумал, что вопрос не требовал ответа. Эльфы почитали Мать Природу в любом ее проявлении, каждое из которых священно, и объяснять это показалось мне глупым.
– Откуда у простолюдинки такой роскошный кинжал? – поинтересовался я.
Вышло несколько грубо; я не хотел выказывать пренебрежение к ее происхождению, но слова сами слетали с губ, предпочитая сокращать путь, изначально пролегавший через разум.
– Отец работает в королевской кузнице, – ничуть не смутившись, пояснила она. Рука Мии легла на искусно исполненные ножны и медленно, почти ласково погладила их. Положение отца в достаточной мере объясняло грамотную речь. – Я люблю оружие, но еще больше люблю смотреть, как оно меняет людей. Как острый меч вдохновляет переговорщиков рубить людей на части, а гибкий лук делает из тихони победителя турнира. Только дело в том, что это – безделушки, и на самом деле никто не становится кем-то другим.
Миа молниеносно высвободила кинжал из ножен, играючи подкинула его и вновь спрятала под накидку.
– Людям лишь нужен повод, чтобы стать собой.
Я окинул девушку оценивающим взглядом, и она, заметив это, скорчила полную отвращения гримасу.
– И кем ты чувствуешь себя с этим кинжалом в руках?
– Маленькой