у меня не опухли глаза. К счастью, мама ничего не сказала и просто с жалостью смотрела на меня. Фиби наверняка рассказала ей, что произошло. Во всяком случае, ту часть, которой поделилась с ней я. А все остальное младшей сестре знать было необязательно.
Поэтому сегодня я могла спокойно отправляться в пиццерию, где подрабатывала три дня в неделю. День вряд ли мог стать еще хуже.
Когда я в шестом часу отъезжала от дома, у меня от количества мыслей так разболелась голова, что казалось, будто она вот-вот треснет. К тому же я переживала, как все пройдет у мамы и Фиби. За последние два года она трижды лежала в реабилитационном центре, но каждый раз, стоило ей вернуться домой, случался рецидив. Так почему именно сейчас все должно измениться? Она в любой момент могла проявить слабость и потянуться за бутылкой. Страшно представить последствия, если в этот момент Фиби будет находиться рядом или даже в одной с ней машине. Может, позвонить Джошу и попросить заехать в балетную студию? Или попробовать доверять собственной матери? У меня в этом было мало положительного опыта. И поскольку мама с сестрой уехали на нашей машине, мне пришлось взять велосипед. Свежий воздух пойдет мне на пользу.
Пьетро, хозяин пиццерии, в которой я работала почти год, встретил меня объятиями.
– Carissima[1], как провела лето? – От него привычно пахло мукой и томатной пастой, изготовляемой по старинному семейному рецепту. Его секрет заключался в базилике, который Пьетро выращивал самостоятельно, сушил и измельчал в порошок.
– Отлично, – коротко ответила я.
Он критическим взглядом осмотрел меня.
– Ты хорошо отдохнула? Флиртовала и целовалась?
– Пьетро, прекрати. – Его жена, Франческа, отпихнула мужа в сторону. – Ты невыносим. Тебя не касается, чем эта крошка занимается в свободное время. – Она заключила меня в нежные объятия. Уже не впервые я мечтала о том, чтобы они были моими дедушкой и бабушкой. К сожалению, у Пьетро и Франчески была собственная огромная семья с бесчисленным количеством внуков. Что не мешало им принимать активное участие в моей жизни. И поскольку больше этого никто не делал, обычно я охотно с ними болтала. Но не сегодня.
– Но девушка в ее возрасте должна, наконец, познать любовь, – разглагольствовал Пьетро со своим деланым итальянским акцентом, которым обычно дурил туристов. Италию он видел только на карте.
– Успеется еще. – Жена пыталась усмирить его, в то время как я завязывала красный фартук в клеточку. А пока они продолжали обсуждать мою несостоявшуюся личную жизнь, с улыбкой начала нарезать помидоры для брускетты. До прихода первых вечерних гостей я помогала на кухне и с готовкой. Я порезала и начистила овощи, рассказала Франческе о своих успехах в древнегреческом (единственный позитивный момент в посещении лагеря), а затем отправилась в уборную освежиться и помогла Пьетро с сервировкой в зале.
Вскоре после открытия все столики были заняты, что казалось неудивительным, ведь здесь лучшая