Дюше, двадцать восемь лет, актриса. Но я ничего не сделала!
– Вы ведь были любовницей папаши Оннегера, не так ли?
– Да обоих сразу! – выкрикнул кто-то из зрителей. Зал содрогнулся от хохота.
– Неправда! – выкрикнула мадемуазель Дюше. – О, это ужасно! Выслушивать такие оскорбления!
– Хорошо-хорошо. Тишина в зале! Это мы проверим. Следующая.
– Ида Оннегер, девятнадцать лет, студентка.
Несмотря на заплаканные глаза, выглядела девушка куда лучше актрисы.
– И что вы изучали?
– Право.
– Боюсь, здесь вам это не очень пригодится. Мы знаем, вы сделали все возможное, чтобы предотвратить эту драму. Жаль, что вам это не удалось. Тем не менее вы старались облегчить страдания трех захваченных в плен девушек. Можете предоставить нам какую-либо информацию об остальных подсудимых?
– Большинство из них я вообще не знаю. Бирон не был плохим человеком, да и Анри Бельтер заслуживает вашего снисхождения. Он сказал мне, что не стрелял, и я ему верю. Правда, он дружил с моим братом… – Она подавила рыдания. – Мой отец, да и брат тоже в глубине души не были злодеями – вспыльчивые и тщеславные, вот и все. Когда я только родилась, мы были очень бедными. Богатство пришло внезапно и вскружило им голову. О! Во всем виноват этот человек, этот Леврен! Это он подсунул Ницше моему бедному отцу, и тот вообразил себя сверхчеловеком. Это он подсказал безумный план завоевания планеты! Он способен на все! О! Я его ненавижу!
Она разрыдалась.
– Садитесь, мадемуазель, – мягко проговорил мой дядя. – Мы посовещаемся, но опасаться вам нечего. Мы рассматриваем вас скорее как свидетеля, нежели как обвиняемую.
Члены совета, а также вошедшие вместе с ними в состав трибунала влиятельные граждане удалились за занавес. Обсуждение было долгим. Луи и крестьяне настаивали на самых суровых наказаниях. Мишель, мой дядя, кюре и я сам стояли за более мягкие, – людей и так не хватало, да и вообще было очевидно, что обвиняемые, мало что понимая в происходящем, просто-напросто последовали за своими главарями.
Наконец мы пришли к согласию. Обвиняемых ввели, и мой дядя зачитал им вердикт.
– Жюль Леврен. Вы признаны виновным в предумышленном убийстве, грабеже и насилии и приговорены к смертной казни через повешение. Приговор будет приведен в исполнение незамедлительно.
Бандит сохранил самообладание, разве что ужасно побледнел. По рядам подсудимых пробежал ропот.
– Анри Бельтер. Вы ничего не сделали во вред обществу и признаны невиновным. Но поскольку вы ничего не сделали и для того, чтобы предупредить нас…
– Я не мог…
– Тишина! Повторяю: поскольку вы ничего не сделали и для того, чтобы предупредить нас, вы лишаетесь избирательных прав и будете считаться гражданином низшего ранга до тех пор, пока не искупите свою вину.
– Стало быть, я свободен?
– Да, так же, как все мы. Но если вы хотите остаться в деревне, вам придется работать.
– О! Лучшего