страх, колкий ужас, а возможно, и мучительную смерть?
Произнесённые Публием Флавием последние слова, разлетевшись, звуками мрачного и грозного эха вмиг глубоко засели в ушах застывших воинов, попутно дав воцарившейся тишине излить из себя ещё и добрую порцию напряжённости. Тишина затягивалась, молодые деканы, представляя всю опасность предстоящего задания, с каменной выдержанностью по-прежнему продолжали молчать, при этом в глубинах своих молодых распалённых душ явно не переставая лелеять надежду на последующий счастливый командирский жребий. Ведь мало кому добровольно хотелось так быстро встретить свою возможную погибель. Это явно уже стал понимать и центурион. На мгновение опустив взгляд, Публий, мысленно решая воинскую участь, несколько раз в голове прокрутил для себя желаемые варианты, и когда наконец то ли от невольно подступившей жалости, то ли от безысходности столь равного выбора растерянно уткнулся воспалённым сознанием в тупик, в этот же момент в палатке раздался овеянный спокойствием одинокий возглас:
– Центурион, я готов добровольно отправиться на выполнение этого пусть и очень опасного, но осуществляемого мной во имя римского блага задания! Я Владиус Рутилий, являющийся деканом контубернии второй центурии шестой когорты XX победоносного легиона.
– Владиус?! Ах да, ты тот самый молодой командир контуберии, ставшей посредством пусть и недолгого, но умелого командования одной из лучших во всей центурии. Да ты и впрямь настоящий храбрец и воитель, декан! Не зря, получается, нахваливали тебя легионеры тогда ещё, перед тем как я повелел назначить тебя старшим палатки. Храбрость и отвага – это всё, конечно, очень занимательно. Но всё же ответь мне сейчас как на духу, декан, неужели ты совсем не боишься собственной вполне возможной погибели в пути?
– Страх, центурион, сколько его ни испытывай и ни заглушай, в душе, а от возможной, как ты указал, погибели избавить, увы, не сможет. Бороться с ним бесполезно, но вполне реально научиться его ощущать и контролировать с помощью шестого человеческого чувства!
– То есть внутреннего чутья?! Я тебя правильно понял, декан? – тут же спросил Публий Флавий и и одновременно под несвязно раздающиеся в отдалении редкие всхлипы ехидства остальных находящихся в палатке деканов строгим взором взглянул на Владиуса.
– Именно так, центурион! Да, пусть со стороны моя вера внутреннему чутью может показаться для кого-то чересчур нелепой, несуразной и абсурдной, но однажды одним близким для меня человеком указанный путь для внутреннего познания уже успел мне помочь. Вот и сейчас я, его всецело ощущая, готов исполнить свой воинский долг без капли страха и сомнения. А что же касаемо возможной погибели… Хм, если по примеру иных присутствующих здесь полагаться лишь на жребий, который сможет уберечь… Ох, наивно, право, так полагать, ведь он сможет уберечь один раз. Ну а что делать тогда, если похожих походов предстоит осуществить в два раза больше?!
– Суметь,