Вроде бы и человеком он был неплохим. Но отчего-то боги не пощадили его устремлений. Мне больно об этом всём вспоминать сейчас. Невыносимо больно. Хотя, знаешь, я до сих пор впрочем, уверен, как и Овидий, в том, что Мартиниан не погиб, не умер, а наоборот, где-то далеко обрёл мир и счастье, коих он так хотел. Но это, видимо лишь мысленная утопическая иллюзия. К сожалению, наш реальный мир не настолько добр и чудесен. Для всей нашей семьи тема Мартиниана, сын, очень болезненная, поэтому прошу тебя заранее, если у тебя по ней более не осталось вопросов, то давай её закроем раз и навсегда. Уж лучше пусть будет память о брате в тихом душевном и мысленном упоминании, чем в таком часто громогласном, болезненном и горьком. Я думаю, ты меня со временем поймёшь, сынок.
– Не переживай, отец, я уже тебя хорошо понял. Тема дяди Мартиниана отныне закрыта, мир ему, – задумчиво произнёс Владиус и затем, выждав паузу, интригующе добавил: – А вот насчёт дяди Овидия я хотел тебя, отец, спросить ещё кое о чём.
– Ну так спрашивай тогда, чего вдруг умолк! – с трудом выдавив на погрустневшем лице улыбку, промолвил Ливерий.
– Отец, а у дяди Овидия есть семья?
– Когда в последний раз мы обменивались посланиями, то он мне сообщил, что вроде как пока всё ещё не встретил очень хорошую и покладистую женщину, такую, о которой, как он пояснил, всю жизнь мечтает.
– Итак, если дядя пока что одинок, то, выходит, мне у него можно будет пожить?
– Хм! Владиус, если ты вот так будешь и дальше чересчур злоупотреблять своим ярым любопытством, то пожить тебе у дяди долго вряд ли получится. Ха-ха! Да шучу я, сынок. На самом деле я искренне и хотел бы, чтобы ты в жилище у Овидия как раз и обосновался. Хоромы его пусть и не такие большие, как у деда, но зато, в отличие от той же родительской виллы, располагаются в черте самого Рима во вполне приличном районе на Целийском холме. А это для твоего, сынок, обучения является обстоятельство весомым. Да, подружись вы с ним, это было бы просто замечательно. Ты бы находился, в частности, под мудрым наставническим присмотром, а у самого Овидия, напротив, размеренная скучная холостяцкая жизнь немного преобразилась бы, я уверен, в лучшую сторону, став немного веселей и красочней. Как бы то ни было, а я буду искренне надеяться на то, что вы всё же сразу найдёте общий язык друг с другом. Только так, – с улыбкой на лице и пламенной надеждой в мыслях проронил Ливерий и, краем глаза уловив знакомые внешние очертания заметно изменившегося пейзажа, возбуждённо дополнил: – О боги, неужели это она?! Столь изысканная и священная Виа Сакра. Да она поистине прекрасна даже спустя столько лет, кои я её уж не видел. Сынок, мы повернули на главную улицу города, ведущую прямиком в самое сердце Рима. Что же, смело любуйся и наслаждайся её чарующими и величественными видами, Владиус, и мысленно потихонечку при этом готовься. Ведь встреча с Овидием уж как никогда близка.
И, произнося последние слова, Ливерий нисколечко не лукавил перед сыном. Да вот только Владиусу, со своей стороны мигом павшему в глубокую нишу очарованного забвения