.

наверняка он спецназовское начальство знает. Как-нибудь все утрясется».

      Глава 7. Йонаш

      Шольт пригубил кофе. Искусственные лианы зашевелились. Сквозь листья на веранду заглянул мальчишка лет десяти. Осмотрел столик, Шольта и сообщил:

      – Я сдал переэкзаменовку. Она поставила тройку.

      За минуту тишины Ханна успела пообещать себе, что если Шольт сейчас повысит голос на ребенка, то на скандал и драку сбегутся служивые со всех трех зданий. Она мерзавцу глаза выцарапает, если он на мальчишку наорет.

      Картонный стаканчик стукнулся о стол. Шольт просветлел, утрачивая казенное выражение лица:

      – Хвала Камулу милосердному! С меня мороженое, как договаривались.

      – Большое! – Мальчишка шмыгнул на веранду, уселся напротив Шольта, протянул открытую ладонь.

      Шольт полез под бронежилет, за пазуху, порылся, выудил бумажник и вручил пацану.

      – Хоть два! Пообедай тут, дома ничего нет. И купи что-нибудь на ужин.

      – Ты ел? – спросил мальчишка.

      – Нет. Мы сейчас на выезд. Ждем, пока прокурор санкцию подпишет. Там семиэтажный дом, как я буду пожравши на тросе болтаться?

      – Никак.

      Ханна понимала, что надо встать из-за столика и уйти. И все равно сидела, ошарашенная переменой – злость Шольта исчезла, как и не было никогда. Обычный оборотень: темноволосый, худощавый, немного длинноносый, симпатичный. Никакого сравнения с тем воплощением ярости, которое орало на Снежку и ломало дверной крючок. Ханна только сейчас разглядела, что Шольт ее ровесник. Около тридцати, наверное, чуть старше. А когда скандалил, искаженное лицо отягощал десяток лишних годков.

      Мальчишка… мальчишка был похож на Шольта как две капли воды. Такой же черный ежик волос, внимательные карие глаза. Длинноватый носишко, придающий узкому лицу своеобразное очарование.

      «Брат? Сын? Сын у одиночки, который не ест хлеб? Наверное, младший брат».

      Рация затрещала, хриплый голос что-то скомандовал. Шольт вскочил, коснулся плеча мальчишки. Тот ухватил его руку в перчатке, задержал, прижавшись щекой, напутствовал:

      – Удачи!

      – До вечера, – ответил Шольт, щелкнул мальчишку по макушке и убежал. Пацан деловито изучил содержимое бумажника, пересчитал наличность, вынул и повертел банковскую карту. Обернулся, услышав оклик какого-то полицейского:

      – Привет, Йонаш!

      – Здравствуйте, дядя Болек!

      – Как твои дела? Сдал «хвосты»?

      – Математику на тройку, – доложил пацан. – Осталось с рисованием разобраться.

      – Рисование – фигня. Главное – математика. Не зря вы с Мохито задачки решали.

      Йонаш рассмеялся, вместе с полицейским вошел в кафетерий, заказал себе блинчики с повидлом и чай. Он здоровался почти со всеми заходящими посетителями, называл их по именам и гордо докладывал о тройке.

      Ханна прислушивалась к обрывкам разговоров, пытаясь определить, кем приходятся друг другу Йонаш и