подумать?! – прищурив глаза, и скрестив руки на груди, спокойно начинаю я: спокойствие, Лада, только спокойствие.
Никаких диких криков и безобразных скандалов. Ничего такого, что так обожают эти дешёвые журналисты и папарацци. Ничего такого, что сможет навредить моей семье. А прежде всего – моему сыну, который не должен пострадать! Лишнее слово, движение, и я уже вижу эти дешёвые крикливые вульгарные заголовки: «Знаменитый скульптор Орлов был застукан на свадьбе собственного же сына с невесткой! В одних трусиках!», «Старый конь борозды не испортит: скандал на свадьбе сына известного скульптора!» и так до бесконечности. Поэтому я собираю всю свою волю в кулак, и продолжаю, сама поражаясь своей же собственной выдержке:
– Так что я должна была подумать, скажи мне, Ванечка! – и мой муж, глядя мне в глаза, продолжает:
– А ты, наверное, подумала, что это дешёвая интрижка, так? Старый фавн и молодая нимфа? – вставляет он свои любимые литературные словечки художника. Пока эта самая молодая козочка прячется за его спиной, оправляя на себе изысканное платье, которое только что задирала перед этим старым фавном. А по-русски – обычным вонючим козлом!
– В общем и целом ты прав, именно так я и подумала, – утвердительно киваю я, ожидая дальнейших оправданий и разъяснений от моего благоверного. Уже, правда, совсем не благоверного. Больше у меня не осталось в этом сомнений.
Хотя, если честно, я вообще-то ожидаю сейчас от него оправданий в духе: «Ой, тебе это показалось», «Да я просто помогал Ирочке платьишко завязать, ей самой сложно», ну или прочая чушь в этом роде, тупая, но спасительная. Которая хоть немного и хоть на какое-то время способна смягчить острые колющие углы правды. Которая режет не то что глаза, а уже перерезает мне горло, и я задыхаюсь от неё! А вот совсем не вот это всё, что сейчас вываливается изо рта моего мужа:
– Влада, я просто понял, что я не могу жить без Ирочки, – и он ласково оборачивается на эту мелкую стерву, которую я называла чуть ли не дочкой! И она ободряюще улыбается ему в ответ. – Жизнь сложнее и многогранее, чем ты думаешь…
Я думаю?? Да что он такое мелет вообще??
– Я смог разглядеть в Ире родственную, близкую, тонко чувствующую душу… Способную полюбить и понять меня таким, какой я есть…
Что?? Тонкую чувствующую душу?! А не мокрую похотливую дырку?! Может быть, он это имеет в виду?! Я стою, задыхаясь, как рыба, выкинутая на берег, и только невозможность публичного скандала на весь город, на всю страну, даёт мне силу выслушивать весь это бред старого сивого мерина, который он мне заливает в уши!
Моя жизнь словно разделилась на «до» и «после». И теперь наступило это пресловутое «после». После «они жили долго и счастливо». И мне надо срочно что-то решать, прямо сейчас. Через десять минут должна начаться торжественная церемония. Которой не будет. Теперь я это знаю совершенно наверняка.
2
– А теперь вы, двое, – я даже не хочу называть их по именам, словно это мерзкие склизкие гадины, а не просто два слова,