ние, когда выходишь из парадной, и первый вдох тёплого, обволакивающего воздуха. Каждый раз так и хочется зажмуриться.
– Куда нам? – ласковый голос моей лучшей половинки раздался не то чтобы неожиданно, но я расслабился и витал в своих ощущениях, так что вздрогнул. Потом собрался, посмотрел на неё и вновь растёкся в радостной улыбке. – Что? – она тоже заулыбалась и вроде как даже смутилась немного.
– Ничего, душа моя, любуюсь. Остановка там, – я указал рукой на ближайшую автобусную остановку, и мы двинулись. День только-только начинался, мы вместе, и даже учитывая некоторый недосып, это будет замечательный выходной, хоть и единственный на неделе.
– Мне такое снилось, я, правда, сейчас уже всего не помню. Но там был огромный негр, ну как негр, он был голубой. Не в том смысле, что голубой как ориентация, этого я не знаю. Он был такого голубого цвета, вот как там машина или как футболка у той девушки. Ну вот, не помню уже совсем.
– Не суть, а что он делал?
– Ну там девушка ещё была такая, с длинными волосами. Знаешь, вьющиеся самую малость…
Мы шли, и я в первую очередь наслаждался её певучим голосом, сумбурный пересказ сна – это важно, но мне хотелось расслабиться и просто плыть по течению, пускай волны колышут моё тело, дрейфующее по просторам этого дня. Это завтра нужно будет пренепременно собраться, взять вёсла своей жизни в руки и грести изо всех сил. А сейчас желаю расслабиться.
– А мы завтракать будем? – выловил я момент между её ласковым щебетанием и поинтересовался.
– Конечно. А ты уже хочешь есть?
– Не то чтобы, но, думаю, голод нас скоро догонит.
– Мы же в центр едем?
– Ага.
– Вот там обязательно найдётся какая-нибудь кафешка. Хочешь в ту, где ты обычно кашу ешь? Мы же там недалеко будем.
– Как сказать. Нам тогда нужно будет небольшой крюк сделать.
– Мы же гуляем. Так что сделаем. Или в другом месте. Мне пока не хочется, мы же встали-то меньше часа назад.
– Ладно. Главное, чтобы не против.
– Ну как же я могу быть против? Покормить пузанчика моего.
Мы заулыбались и обнялись. А здесь уже и автобус подошёл, нам нужный.
Заняв места в самом конце, мы начали аккуратно разглядывать пассажиров. Как-то оно само происходит. Где-то образ интересный, где-то забавный человек. Всегда интересно придумывать ту или иную историю про незнакомца, стараясь угадать или докрутить какую-то его особенность.
– Интересные мы места заняли.
– Почему?
– Я когда в школе был, в самый хвост автобуса хулиганы садились. Когда на экскурсию куда-нибудь ехали или вроде этого.
– Это логично. Сопровождающие же в самом начале, подальше от них. А ты где обычно сидел?
– Эх, – я вздохнул, – посередине. Чтобы и не с хулиганами, но и не отсвечивать особо. Знаешь, затеряться в толпе и аккуратно наблюдать, что происходит вокруг.
– Ох уж эти твои маньяческие особенности.
– Почему это маньяческие?
– Ты небось уже понапридумывал всякого здесь про кого-нибудь.
– Нет, но могу. Наверно. Выбирай про кого.
Она внимательно всмотрелась в салон автобуса, выбирая для меня жертву. Хотела украдкой показать на мужчину в жилетке, что сидел в трёх рядах от нас, подняла изящную кисть, но в последний момент передумала и показала на старушку, которая сидела чуть дальше, зато лицом к нам.
– Вызов принят. Дай пару минут.
Я склонил голову и поджал губы, стараясь почувствовать эту пожилую даму. Нет, разумеется, у меня нет никаких сверхспособностей, это лишь игра. Увлекательная разминка для фантазии или мозга в целом. И мне всегда интересно, насколько я угадал, вот только за всю жизнь я ни разу не узнал ответа, не познакомился со своими объектами фантазирования.
– Итак, – щёлкнув пальцами, начал я, – её зовут Вера, Вера Павловна, учитывая возраст. Когда-то давно она была очень серьёзно увлечена спортом и до своих преклонных лет старается следить не только за фигурой, но и за тонусом тела. Конечности не сморщены изюмом, а весьма подтянуты. Она была учителем или преподавателем, вон как руки держит, при этом видно, что писать ей сейчас тяжело, возрастной тремор скрыть крайне сложно. У неё есть муж, но с ним что-то не так, она ухаживает за ним. Мемная сумка на колёсиках стоит около ног, видно, что изношенная, но более чем в рабочем состоянии. Где-то подтянуто проволокой, где-то зашито. Затёртая ручка выдаёт, пользуются часто, а это значит, что мужчина есть, но не может сопровождать. Почему? Он старше её и не может похвастать таким здоровьем, помогает в меру сил, но из дома выходит редко. У них есть дети, двое, но они нечасто посещают родителей, потому что те были весьма строгие и продолжают гнуть свою линию. Это её очень расстраивает, но она убедила себя, что смирилась, и радуется каждому звонку, хотя это гложет её каждый день. Сегодня она поехала в магазин, одна, как обычно. Она думает о муже и детях, почему их нет рядом, почему много лет приходится тащить всё на себе. Но