этого умирают от тяжелой работы».
«И это не странно, вовсе не странно, – поддержал его Рашт. – Насколько я знаю, Тень платит своим оркам золотом за пленных. А уж бить-то и вовсе запрещает!»
«Ну, надо же! – удивленно произнес князь, наблюдая за друзьями. – То-то я не вижу на вас ни следа от побоев!»
«У нас там сволочь одна была, – продолжил далламариец. – Бактурианец Ибрет. Он месяц или два долбил с нами руду. Потом пришел один орк и сказал, что Ибрет этот, ему, вроде бы, разрешили опять стать надсмотрщиком. А из разговора с пленными в соседней пещере я узнал, что этот гад избил эльфа из Эмборлада до смерти. И его, из-за этого, самого отправили в шахту, якобы в назидание».
«Да ты что!?» – Не поверил князь.
«Да, так и было, – подтвердил Келехир. – Я тоже слышал об этом».
Некоторое время все молчали. Слышно было только, как по бумаге царапает перо Субарка. Он торопился записать нескладный рассказ Рашта.
«А бактурианцы, значит, в шахтах не горбатятся?» – задумчиво и немного злорадно проговорил Бельтегир.
«Нет, – ответил ему Рашт. – Они там все в надсмотрщиках».
«Можно я пойду? – Неожиданно прибавил он. – Очень хочется родичей повидать!»
«Ступай, ступай». – Разрешил ему князь и далламариец, тепло попрощавшись с эльфом, со всех ног рванул в отчий дом.
Келехир вздохнул и с тоской посмотрел ему вслед.
Неделю спустя он уже трясся в седле по восточной дороге от Дельборо к Хоросу. Вместе с ним ехал князь с небольшой охраной в сто копей и Эверан, его средний сын. Бельтегир хотел лично передать Келехира на руки его отцу, лорду Эмариэлю, а заодно и немного развеяться. Давненько он не покидал Дельборо, а в Арентейле был два года назад.
Они летели по дороге, поднимая клубы пыли. Была почти середина октября 3837-го года, и солнце грело так, словно перепутало сезоны. Во всей западной степи – Скентельде – стояла сушь.
«Как бы не было пожара». – С тревогой подумал князь и поглядел на эльфа. Тот ехал, опустив голову и глубоко задумавшись над чем-то.
«Кажется, это был июнь». – Размышлял Келехир, трясясь верхом на лошади.
Был первый месяц лета 3835-го года, когда он, волею судеб, оказался в Железных Горах. Он узнал это от Рашта, с которым и познакомился в это время. И все бы ничего, только он очень хорошо помнил, как отметил с другом вторую годовщину плена.
Это было за несколько дней до того, как их спустили вниз, в какую-то темную расщелину. Значит, это тоже был июнь, только уже 3837-го года. И, если его расчеты верны, то тогда, где же он был целых три следующих месяца? Где же он провел их, прежде чем оказался у ворот Дельборо в начале октября?
К нему подъехал князь.
«Келехир, – позвал он эльфа. – О чем ты думаешь?»
«Да, вот». – Смутился тот и торопливо, боясь, что его перебьют или сочтут сумасшедшим, рассказал князю о поразившем его несоответствии.
Выслушав его, князь наморщил лоб и спросил: «Ведомо ли тебе про Беглую летопись?»
Эльф отрицательно