инвалид, такие в армии не нужны.
– У меня нет инвалидности! Не имеете права! – выкрикнул Макс, вскочив со стула, – Я в сборной города был, я камээс8 по боксу!
– Хирург другого мнения, – устало заметил главный военкоматчик, на прием к которому с трудом пробился парень, – Был чемпион, да весь вышел. А инвалидности у тебя нет только потому, что ты сам не желаешь проходить на нее комиссию. Но от этого она никуда не делась. Прости, Торопов, но ты сможешь призваться, – не дай бог, – только в случае войны. Вижу, что твое желание служить Родине не наиграно, но ты, к сожалению, нестроевой.
Задыхающийся от несправедливости Макс молча разевал рот, не в силах протолкнуть через него скопившиеся в голове слова возмущения. Подошедший полковник мягко развернул его в сторону выхода и, приобняв за плечи рукой, довел до дверей кабинета. Придержав парня на несколько секунд на пороге, он наклонил голову к уху Макса и, словно их мог кто-то подслушать, прошептал:
– Попробуй через полгодика подать заявление на контракт. Там комиссия не такая требовательная, может и проскочишь. В крайнем случае на нестроевую должность попадешь.
Ошарашенный этими словами Макс даже не заметил, как оказался в приемной. Он сел на жесткий диван, стоявший напротив входа в кабинет, и попытался собрать разбегающиеся мысли воедино. Через пару минут размышлений паренек поднялся на ноги и подмигнув молоденькой секретарше, быстрым шагом вышел в коридор военкомата.
***
Тьма, поглотившая Макса, отступала неохотно. Первым заработал слух; в голове раздался тихий шепот, который посоветовал ему расслабиться.
– А с какой из них расслабляться? Рыжая мне понравилась больше блондинки, – поинтересовался он вслух у неизвестно кого.
И тут же выгнулся дугой от пронзившей его тело боли. Парень попытался заорать, но крик застрял еще на полдороге к голосовым связкам. Впрочем, боль тут же отступила, прихватив с собой темноту – сквозь закрытые веки пробился свет. Но открывать глаза ему не хотелось.
"Максим Торопов. Жнец-дьявол без ранга, арийская волна цивилизации. Душа захвачена во время самоубийства при допросе. Убит по плану жнеца Туска, клан Хель. Инициирован в жнецы…" – внутренний голос ненадолго замолк, – "… жнецом Торндоттир, клан Хель. Физический возраст тела – 24 года. Об аномалии отправлено сообщение главе клана Хель."
– Вот поганец, – раздался в его ушах голос демоницы, – Щас я тебя расслаблю до невозможности.
– Поаккуратнее с ним, – посоветовал однорогий, – Ты излишки с него сняла?
– Не было у него излишков. Алиса, ты ему сколько праны дала?
– Сначала двести, затем еще четыреста… а потом он высосал мой браслет. Дочиста обобрал, – услышал Макс плаксивый голос Алисы.
– На браслете сколько было? – раздался голос Михаила.
– Он почти полный был, около десяти тысяч, – громко всхлипнула Алиса.
Хель на мгновение замерла, словно к чему-то прислушиваясь, а потом тихо выругалась:
– Епическая сила…