момент его запросить. Помяните мое слово, этот судья еще устроит нам веселую жизнь. И не забудьте представить мне список ваших расходов, я должен его подписать.
Он уже больше не смотрел на меня, если, конечно, его глаза когда-нибудь по-настоящему задерживались на моем лице. Комиссар Коронас снова бросил взгляд в мою сторону, только когда понял, что я и не думаю уходить.
– Что-то еще, инспектор?
– Вы ведь считаете, что мы понапрасну тратим время и за всем этим ничего не стоит, правда?
Он поднял брови, придав лицу выражение философского скептицизма, какое, вероятно, не сходило с лица Шопенгауэра.
– Ну что я могу вам на это ответить, дорогая Петра? Любой комиссар – это человек, которого раздирает на части тысяча и одна обязанность: надо строго соблюдать закон, быть дипломатом, по справедливости оценивать подчиненных, уважать вышестоящих, быть осторожным с прессой и предупредительным с судьями. Когда я работал в вашей должности в убойном отделе, меня вечно мучили сомнения, я задавал себе кучу вопросов в связи с теми делами, которые расследовал. А теперь, на этом вот месте, я предпочитаю отмахнуться от любых умозрительных построений, которые заставили бы меня слишком много размышлять. Понимаете?
– Отлично понимаю.
– И тем не менее вы считаете, что в данном случае есть что расследовать, так?
– Да, и с каждым новым шагом все больше в этом убеждаюсь.
– В таком случае выбросьте из головы все, что я вам только что сказал, и будьте уверены: если вы дадите мне доказательства того, что в руках у нас дело, которое в свое время совсем не было расследовано или было расследовано плохо, я буду всеми силами помогать вам ловить убийцу. Обещаю.
Наверное, он ожидал, что я взвою от радости, оценив его альтруистическую позицию, но я просто попрощалась и вышла из кабинета, чувствуя себя как никогда одинокой. У меня сложилось впечатление, что истина вообще никого не волнует, и, будь я хоть чуточку умнее, тоже бы от нее отмахнулась. Но иногда догадки рождаются у нас в голове с такой настырностью и такие отчетливые, что мы уже не можем не делать на них ставку, не можем их игнорировать, хотя вера в интуицию и противоречит здравому смыслу, тому самому здравому смыслу, который так ценится всеми вокруг.
Я через силу принялась составлять отчет – и он, после того как я обрубила все субъективное, превратился в бессмысленного и кровоточащего уродца. В конце концов я смирилась с тем, что должна выполнять свой долг, но тут появился Гарсон.
– Ну как прошел разговор с шефом?
– Он пообещал, что, если я буду вести себя хорошо, он даст мне карамельку, хотя и совсем маленькую, – нельзя забывать, что бюджет-то нам урезали.
– Если с этой карамелькой обойтись по-умному, она сможет подсластить многие горькие переживания; главное – сосать медленно.
Я искоса глянула на него:
– А как у вас прошла встреча с Росарио Сигуан?
Он сел и потер руки, словно собираясь воткнуть вилку в аппетитное блюдо.
– Для