горячий жирный бульон и разговаривали. Улуг видел белое небо и много чёрных орлов. А ещё птицы в лесу перестали петь по утрам. И камни в старой пещере за озером, где он жил, покрылись водой. Так бывало только глубокой осенью.
– Зима близко, очень близко, – качая головой, сказал тогда шаман и его седые волосы упали на лоб, закрыв лицо. – Такой зимы ещё никогда не было. Рано придёт и поздно уйдёт. Долгая, длинная будет. Зверь убежит, рыба замёрзнет, птицы улетят за дальние горы, всё здесь умрёт, – он взмахнул руками, изображая полёт орла, потом зашипел, как змея в траве, и замер, прижавшись щекой к земле. – Я чувствую холод. Надо запасаться едой. Уже сейчас. Все должны пойти на охоту, все, даже дети. Иначе зиму не пережить.
Улуг был шаманом ещё до рождения Баргуджина, и никто в племени не знал, сколько ему лет. Однако он никогда не говорил просто так, не разводил дымные костры, как шаманы других племён, и не призывал духов для совета. Тем не менее его предсказания всегда сбывались. Однажды, прямо в день посвящения, он запретил вести юношей к реке и предложил провести обряд в другом месте, у озера. В середине дня прибежали женщины и сказали, что та часть берега над рекой, где их племя уже много лет совершало ритуал, рухнула в воду.
В юности он посоветовал Баргуджину взять на охоту копьё брата. Баргуджин с неохотой послушался. Копьё досталось ему от отца, и он очень им дорожил. Новое казалось неудобным. А когда в лесу напал медведь, оно спасло ему жизнь. Брат, вернувшись с охоты на оленей, поведал другую ужасную историю. У него было копьё отца. Но оно сломалось у реки, как тонкая веточка, когда он на него опёрся. Было много всего… И ещё старый шаман предсказал ему двух дочерей красавиц, только одна будет луной, а другая – солнцем. Когда родились Уйгулана и Аруна, Баргуджин понял, что тот имел в виду.
Поэтому прошлым летом вождь недолго думал, что делать. Он сразу собрал всех старейшин и главных охотников. В душе Баргуджин был уверен, что шаман говорит правду, и не стал слушать возражения недовольных соплеменников, которые хотели в это время построить себе новые гэры.
Племя послушалось вождя: женщины стали собирать орехи, грибы и ягоды, вялить рыбу, выделывать шкуры, а старики смогли договориться с вождями соседних племён об обмене добычи на котлы, топоры и ножи, которые ценились у туматов дороже всего.
Зима действительно наступила очень рано. Как и обещал шаман, она была холодной и долгой. Снег валил день за днём, и все звери ушли из лесов и предгорий в долины, далеко на юг.
Улуг не пережил эту зиму. Обычно он проводил время в дальней пещере, где его посещали духи древних предков и странные видения. Но однажды женщины, которые носили ему еду, не нашли старого шамана на месте, и сказали, что он выцарапал на камне глаз, что означало на языке шаманов «смерть». Это было большой потерей для племени, которое старый Улуг не раз спасал от бед, но, видимо, и для него настало время уйти в далёкие