память о жизни той,
Где в миску свет до краёв налит
И Бог, наполненный добротой,
Ведёт смотреть поутру на снег,
На воскресение мотыльков —
И страха липкого больше нет,
И боли нет в глубине зрачков.
Лети, лети, мой мотылёк…
Лети, лети, мой мотылёк,
Пока не вышел срок.
Твой путь нелёгок и далёк.
Мерцает огонёк,
Как Вифлеемская звезда,
Как лунная вода.
Пока стремиться есть куда,
Не ведая стыда
За эту лёгкость, и печаль,
Что всё ещё с тобой,
И эту слабость – всё прощать,
Лети на свет любой.
Всё изменится в лучшую сторону…
Всё изменится в лучшую сторону:
Будут во́роны – просто во́роны
Над заснеженным пустырём.
Там у смерти ни сна, ни имени,
Можно тишь на молчание выменять,
Можно думать, что не умрём:
Мы бессмертны, как травы сорные,
Безнадёжности непокорные,
Где попадали – там сорвут.
Всё изменится – если слюбится,
Будет улица – просто улица,
А не выученный маршрут,
Где расходятся в разные стороны.
Может, стерпится, если поровну
Будет горя, любви, стыда.
По обочинам снежная кашица
Застывает к утру, и кажется —
Мы останемся навсегда.
Если это не смерть, то откуда тоска…
Если это не смерть, то откуда тоска,
Почему поводок отпускает рука?
И стоишь под дождём, уязвимый.
Проведи незаметно в невиданный рай —
Подсмотреть, а потом уходи, убегай,
Как бы ни было невыносимо.
Я запомню тебя навсегда, как сейчас:
Понимающий взгляд, бело-рыжий окрас
И шершавый язык – по ладони.
Если это не смерть, то откуда взялась
Под ногами противная, хлипкая грязь?
И октябрьский снег – непреклонен.
Переживём. Впервые нам, что ли, это…
Переживём. Впервые нам, что ли, это —
Выстрадано, оплакано и отпето.
И вспоминай, как звали и как любили,
Как выносили вместе, и выли, выли
Чёртовы псы соседские, наши тоже
Им подвывали, словно их вой поможет
Выдержать эту ношу и не свихнуться.
Переживаем и оставляем гнуться
Ветви ирги под тяжестью ягод сочных.
Время стекает с крыши, уходит в почву
И прорастает мёртвыми именами.
Мы пожинаем пустошь, переминаем
Каждое слово, сорванное до срока.
Переживём – осталось уже немного —
И соберём от горьких семян остатки.
Перенимаем опыт, вину, повадки,
Чтоб не забыть, как где-то недолюбили,
Как забивали вместе, а после – были.
В том саду, где лебеда и марь…
В том саду, где лебеда и марь
И скрипит проржавленный