столпотворение, когда почувствовала, что в ее ладонь кто-то вложил холодный металлический предмет, напоминающий гвоздь. Она резко обернулась, но лица женщин и мужчин, спешащих в классы, были спокойны и безучастны к ее ищущему взгляду. Ольга Васильевна сжала неизвестный ей предмет, впопыхах вышла в коридор и машинально пошла по лестнице на третий этаж. Щеки ее пылали от волнения, она не понимала, что произошло и что ей нужно делать. Дождавшись, когда коридор и лестница совсем опустели, Ольга, сгорая от нетерпения, разжала кулак и увидела на своей вспотевшей ладони небольшой ключ.
– Ключ! От чего? – невольно прошептала дама. Она еще раз испуганно огляделась, вокруг не было ни души, лишь стены зловеще молчали. Ольга взволнованно прижала к груди счастливые часики.
– Урок! – спохватилась она, – опаздываю уже на три минуты! – негодовала пионервожатая, поглядывая на маленький циферблат. Она сунула непрошеный ключ в карман юбки и быстрым шагом направилась в класс.
Чтобы больше не думать о странном происшествии, Ольга Васильевна начала вспоминать своих учителей, которые часто казались ей неоправданно строгими, иногда даже злыми, ей не хотелось уподобляться им. Она придерживалась мнения, что доброе отношение, внимание и улыбка имеют необыкновенную силу. Ольге казалось, что если она покажет ребятам, что собирается относиться к ним по-человечески, то они ответят ей тем же. Но ее теория рассыпалась в прах в первые же несколько минут пребывания в 10 «Б».
Ольга Васильевна широко открыла дверь кабинета, где стоял гул, напоминающий жужжание огромного пчелиного улья. Гул этот прерывался взрывами смеха и звуками музыки, исходящими из переносного радиоприемника, водруженного на первой парте среднего ряда. Увидев вошедшую вожатую, ребята не спеша начали рассаживаться по своим местам, внимательно рассматривая молодую женщину, прикидывая в уме, как ее можно испытать на прочность. Ольга Васильевна молча ждала, когда все утихнут, и как только, на ее взгляд, можно было начать урок, она уверенно проговорила:
– Меня зовут Ольга Васильевна, я назначена в вашу школу старшей пионерской вожатой, и так как освобожденного комсорга у вас нет, то за работу комсомольской организации буду отвечать тоже я.
– А сколько вам лет? – послышался развязный голос развалившегося за последней партой долговязого десятиклассника-акселерата с легким пушком темных усиков над верхней губой.
– Это сейчас не имеет значения. Сегодня по всей стране проходят уроки Мира и памяти, чтобы… – начала Ольга Васильевна, но молодой человек не дал ей продолжить:
– А почему вы думаете, что вам виднее, что для меня сейчас имеет значение? Мне вообще плевать на мир и тем более на войну, я хочу знать ваш возраст.
И не успела Ольга опомниться, как в классе все зашумели, а потом в считаные секунды организовались и начали хором выкрикивать: «Воз-раст! воз-раст!» и четко отбивать рукой о парту слаженный ритм.
«Воз-раст! Воз-раст! Воз-раст!» Крики становились все громче и громче. Шум нарастал.