не собираюсь сидеть до рассвета, так в этом глупом кабинете.
Ольга рассвирепела, вскочила со своего места и направилась к двери:
– Может, такой замок можно открыть шпилькой. Посмотрим!
Порывшись в сумке, Ольга, в считаные секунды извлекла из нее пару шпилек и, став на колени перед дверью, начала орудовать ими в стареньком замке. Она усердно старалась нажать на невидимый глазу механизм или захватить пружинку. На лбу от напряжения выступили капельки пота, на пальцах появились царапины и мозоли. Так пыхтела и даже чертыхалась, трудилась вожатая что было сил, и когда по прошествии получаса поняла, что от шпильки нет толку, она в отчаянии схватила свою сумку и высыпала на парту все ее содержимое.
– О, ключ! – вскрикнула женщина, изумленно выпучив глаза.
Это был тот самый ключ, который первого сентября ей кто-то тайно вложил в руку. Ольга несколько секунд стояла в оцепенении, не могла пошевелить даже пальцем. Ей показалось, что от волнения сжало горло и стало трудно дышать, и чтобы убедить себя, что все еще может говорить, она еле слышно прошептала:
– Неужели кто-то заранее знал, что меня закроют в этом классе?
В это мгновение Ольгу Васильевну охватил азарт вперемешку со страхом, она схватила ключ и снова ринулась к двери, задев и повалив на пол деревянные заготовки для разделочных досок, лежавшие на учительском столе. Ключ без малейшего затруднения вошел в замочную скважину, но не провернулся. Ольга пробовала снова и снова, безуспешно.
Спертый, пыльный воздух кабинета усугубил и без того неприятное состояние безысходности вожатой. Ольга Васильевна почувствовала себя восьмилетней девочкой, вспоминая, как играя на даче в игру «казаки-разбойники», она решила спрятаться в сбитый дедом ящик с углем, похожий на сундук с плоской крышкой. Она тогда распласталась на прохладных черных углях и потянула на себя крышку, которая громко хлопнула, звякнув тяжелыми петлями замка.
– Здорово я спряталась, здесь меня никогда не найдут, – шептала маленькая Оля, а потом представила, как разозлится бабушка, увидев измазанное углем платье.
Но долго переживать ей не пришлось. Недостаток кислорода и угольная пыль, забившиеся в нос, не давали вздохнуть полной грудью. Сознание начало мутиться, глаза слипаться, и непреодолимо захотелось спать. Ей стало казаться, что она лежит в гробу, как умершая в прошлом месяце соседка бабушка Валя, но все попытки поднять крышку были тщетными. И уже когда совсем обессиленная Оля после кратковременной потери сознания открыла глаза, поняла, что если сейчас не сделает что-нибудь, то точно задохнется. Она сжала пальцы в маленькие кулачки и, собрав последние силы, стала руками и ногами тарабанить по деревянной крышке, истошно крича.
Эти воспоминания заставили Ольгу Васильевну саккумулировать все свои возможности. Она бросилась к окну, надеясь кого-нибудь позвать. Распахнула тяжелые деревянные створки и уже была готова крикнуть: помогите! Но во дворе интерната стояла гнетущая безмолвная тишина. Зато сильный порыв ветра привел в движение полотно