и бросила… Оказалось, и так – плохо, и так – плохо… Потом инструмент продали. Конечно, кое-что полезным было для меня, безусловно. Сейчас в доме у меня есть гитара, гармонь, скрипка, балалайка… но, как цыганка, больше тянет к гитаре. Ей больше уделяю внимание, учусь. Фольклорная, акустическая.
– А о судьбе бывших одноклассников что-нибудь знаешь? Встречались, как это бывает через какое-то время после школы?
– Нет. Собирались или нет когда-нибудь на встречу выпускников – не знаю, не интересовалась даже. Зачем? Только знаю о Нинке. Раньше Климачёва была. Долговязая, неуклюжая, вечно с висящей зелёной соплёй из носа, напоминающей толстую зелёную гусеницу. Училась она совсем неважно. Вечно в черниле руки были. Иногда и лицо. Окончила учёбу на повара, вышла замуж, родила дочку. На свадьбе со своим мужем Толиком у меня была в 1980-м году. А потом – не знаю, как дальше сложилась её судьба. Встретились как-то случайно с бывшим одноклассником Саидбаталовым. Шли с первым мужем по улице, он подошёл, предложил купить джинсы. Фарцовщиком заделался. В то время джинсы были дефицитом. Остальные где? Сейчас, наверное, поразъехались давно с севера. Во всяком случае, большинство из них должны быть по возрасту тоже пенсионерами…
– А как попала в Литцентр?
– Как-то написала небольшой рассказ про лето. Решила отдать в печать в местную газету. Там иногда печатали стихи, небольшую прозу. Меня оттуда отправили в библиотеку, где по средам собираются литераторы. Боялась, смущалась. Хотя в моём представлении это были какие-то небожители, элита, но пришла. Присутствовало человек 15-ть. Пожилой вальяжный мужчина в костюме, с благородной сединой, барскими замашками, никак не сочетался с чудаковатой дамой в нелепых укороченных пёстрых штанах, да ещё с перьями на голове. Раскрашенная, как матрёшка. Этого вальяжного господина звали Владимир Алексеевич, а даму – Светлана. Остальные оказались обычными пожилыми людьми. Председательша Татьяна представила меня, а потом на мою голову посыпались разные вопросы. Что я пишу? Давно ли? Сколько лет? Где работаю? Потом читала свой рассказ. Владимир Алексеевич, как ни странно, больше всех проявил живой интерес ко мне. Рассказ ему понравился. С тех пор начала ходить на заседания. С каждым разом убеждалась больше и больше, что они, эти прозаики и поэты, ничем не отличаются от большинства народа. Через какое-то время удалось арендовать помещение. Ещё до революции был организован просто литкружок. Теперь предстояло, наконец, официально его зарегистрировать. Я стала одним из трёх его учредителей. Оформили на работу секретарём. Потом стали выпускать свою газету. Стала ещё и редактором. Работы хватало. Но в 2014-м году случилось непредвиденное: чуть не потеряла зрение. Можно было обойтись каплями, но в больнице меня убедили, что просто необходима операция… Это потом поняла, что оказалась подходящим клиентом для медпрактики… После операций такого объёма работы уже не смогла вести, и оказалась не нужна. Ни творческого вечера, ни