разросся, ни о каком «загороде» речи уже не шло, а тогда на много миль вокруг, кажется, не было ни единой человеческой постройки. Только гнезда и норы.
В которых мне, кстати, сейчас хотелось скрыться. Накануне я, предвкушая выезд из Дома Шиори, находилась в настроении приподнято-восторженном, и платье примеряла с трепетом и восхищением, с удовольствием крутилась в нем перед зеркалом. Просто до дрожи вдруг захотелось оставить хоть ненадолго родные пенаты. Увидеть уже подзабытый мир, о котором иногда рассказывал Тео, и от которого меня отгораживала неприступная стена Дома Шиори.
Я не очень беспокоилась о том, что там, за этой стеной, мне вполне хватало забот и внутри нее.
Но когда наш гепаж выехал на большую площадь перед ратушей, я непроизвольно ахнула и высунулась из коляски почти по пояс. Картина, представшая передо мной, показалась в первый момент и в самом деле грандиозной.
С четырех сторон к площади вели длинные улицы, превращаясь в один широченный проспект – главную артерию города. Именно она питала Ратушу.
Высоченное терракотовое здание, возвышаясь над площадью, выложенной крупным камнем, всеми пятью своими шпилями уходило в небо. В несколько добрых миль вокруг него не было ничего, но даже если бы и было, Ратуша все равно придавила бы своим величием любое здание, оказавшееся по соседству.
Уже потом я рассмотрела и дыры, сквозь которые просвечивались старые, облупившиеся кирпичи, и темную плесень, затянувшую всегда влажную северную сторону небоскреба. У Хозяев не хватило Гнева отшлифовать главное здание Нижнего Ронга до совершенства.
Но сейчас я смотрела на это мрачное, давящее великолепие во все свои восхищенные глаза.
– Рот закрой, Клен, – в голосе Тео прорывалась гордость, которую он тщетно пытался скрыть. Ну как же! Он тоже приложил свои силы для восстановления Ратуши. «Ходить на службу» – так называлось то, что он пропадал целыми днями с тех пор, как достиг совершеннолетия, и Магистрат призвал его Гнев для общего дела.
– Сам закрой, – огрызнулась я по привычке. – Не очень-то уж и прекрасно. Мрачновастенько…
– Так и было задумано, – сказал Тео. – По этикету я должен подать тебе руку, так что не брыкайся.
Он выглядел уставшим после того, как вел гепаж. Впервые Тео сделал это один, сам, без посторонней помощи, и, конечно, он заслужил мою благодарность. Я кивнула и оперлась о его протянутую руку, вылезая из коляски.
Площадь перед самым зданием Ратуши была заполнена повозками. Здесь вперемешку теснились и гепажи, и механические экипажи – каждый из Домов добирался насколько хватило талантов.
Мы поднялись по парадной лестнице, миновали сводчатый вестибюль и оказались на третьем этаже. Удивительно, что никого не встретили ни на главной лестнице, ни даже в этом огромном коридоре с арками, из-за которых издалека слышался гул голосов, смех и музыка. А ведь перед Ратушей я только что видела несметное количество и экипажей, и гепажей. Неужели мы все-таки опоздали,