за врачом закрылась. Представитель власти снова сел на табурет.
– Все! Насчет веры больше не спорим, – буркнул недовольный милиционер. – Лучше правду скажи: почему из скита ушел?
– Ушел. Других оно не касается, – тихо, но веско сказал я.
– Других, – повторил милиционер. – Ты что, в другой стране живешь? Мы все – советский народ, единый и сплоченный. Ты или враг, или вместе с нами, другого быть не может. Решать тебе.
Я придал лицу задумчиво-испуганное выражение:
– Почему враг? Я не враг людям. У меня и в мыслях не было разбойничать.
– Да я не это хотел сказать! – раздосадованно воскликнул Трофилов. – Ты, Аграфов, мне тогда так скажи: ты за советскую власть или против?
Я включил «дурачка».
– А как надо? Как правильно?
– Тьфу! – чуть не сплюнул на пол милиционер. – Вы посмотрите на него! Как правильно! Ты совсем, что ли, такой непонятливый?! Про коммунистов слышал? А про Ленина?
– Про коммунистов и Ленина не слыхал. Они кто?
– Ты что, совсем дикий? – в его голосе чувствовалось явное раздражение.
– Почему дикий? – придал лицу выражение обиды. – Я грамоте обучен. Читать и писать могу.
– При чем тут твоя грамотность, Егор? Ты хоть про революцию слыхал?!
– Про ре… люцию слыхал, и про то, что большевики – это дети Антихриста, слыхал, а про коммунистов не слыхал.
– Вот же вражьи дети! – не выдержав, уже в сердцах сердито воскликнул представитель власти. – Что удумали! Дети Антихриста! Телепень ты лесной! Детине девятнадцать лет, а он в политической ситуации разбирается, как сущий младенец! Твой бог…
– Нашу веру не троньте! – перебил я его, придав голосу суровости.
– А! Что с тобой говорить. Да и не мое это дело. Пусть с тобой об этом комсомольцы спорят, – милиционер аккуратно засунул исписанный листок в планшет, потом встал. – Значит так, Егор Аграфов. Как выйдешь, так первым делом ко мне придешь. В отделение милиции. Понял?
– Понял.
– Хорошо, если понял. К этому времени я буду знать, что с тобой делать.
Милиционер рефлекторно поправил фуражку и направился к двери.
Я задумался. Как вести себя, я приблизительно представлял. Буду и дальше изображать старовера, тем более что правила жизни староверов, намертво вбитые в подкорку моего сознания, никуда не делись. Именно они сейчас определяли на рефлекторном уровне мои действия и поступки. С этой стороны у меня подвохов не должно быть, зато мой современный язык мог запросто подвести меня, превратив в заграничного шпиона. Да и ориентировки на меня никто не отменял. Побег был совершен, причем массовый, а это означает, что описания беглецов должны быть во всех милицейских участках. Моя физиономия там точно есть.
Может, сбежать, пока не поздно? Вот только меня от ветра шатает, в туалет иду, держась за стенку. Мне бы еще пару недель, а там уже и о побеге можно думать. Да и с документами как быть? Если местная милиция не опознает во мне беглеца, то есть хороший шанс получить какой-нибудь документ.
Глава 2
Начальник