рис, беру столовые приборы, передвигаюсь дальше, хватаю специальными щипцами две маленькие плоские камбалы, салат, суп и приземляюсь на свободное место на тёплом полу у длинного стола.
– Приятного аппетита, – желаю соседям и углубляюсь в раздумья. Всегда казалось, что человек за принятием пищи выглядит беспомощно и по-животному первобытно.
– Где вы живёте? – желая начать беседу, спрашивает менеджер Хон у новенькой.
– Недалеко, на метро часа полтора, с двумя пересадками, – отвечает та, кладя лист сушёных водорослей на горячий рис и одним движением палочек виртуозно превращая всё это в импровизированный рол.
– Здесь это нормально, – отвечаю я, пытаясь поймать металлическими палочками кусочек соевого мяса (абсолютный обман, выглядит почти точь-в-точь как настоящее, но всё же что-то наводит на мысли, что с ним не всё в порядке).
– Вам тяжело есть палочками? – спрашивает с искренним участием стажёр Бэ.
– Ага, у себя на родине пробовала, но быстро бросила. Устроилась на работу сюда, пришла в первый день, и пришлось быстро научиться. Помню, учитель по языку говорил, что вилкой в еду может тыкать только варвар, а люди, почтительно относящиеся к пище, едят её палочками, – тяжело вздохнув, обратилась я к воспоминаниям о доме.
– А почему вы говорите на английском, а не на корейском языке? И имя у вас необычное, – спрашивает новенькая.
– Долгая история. Если коротко, то ни местный, ни английский не мои родные языки, – быстро произношу я тоже с акцентом. – А вы где выучили китайский?
– Это мой второй родной язык, – отвечает она, опуская глаза.
– В любом случае мы сейчас все тут одной вроде крови, но общаемся не на родном, – смеётся менеджер Хон, пробывший несколько лет в Австралии, и все улыбаются.
Вот так мы трое и сдружились, не знаю почему. Может, потому что в той или иной степени оказались белыми воронами. Менеджер Хон, хотя и был местным, но как-то не влился в рабочее сообщество. Большинство над ним посмеивалось, но при нас – по-доброму, так как любой разговор он мог вывести на просторы истории, философии и долго размышлять вслух о том или ином событии. Он тоже работал в отделе продаж, в основном, имея дело с Европой, США и Австралией. Во время ежемесячного корпоративного ужина мы трое сели рядом, благо строгие правила субординации и мужского шовинизма оберегали нас от сидения с директором и разнообразными начальниками. Пока все предавались чревоугодию и прелестям алкоголизма, мы старались тихонько общаться о своём. Свинина в кисло-сладком соусе ожидала своей участи, пока китайский шашлычок шкворчал на механизме, передвигающем палочки вправо и влево.
– Вам нравится здесь работать, сонбэ3? – вполголоса спрашивает новенькая.
– Ну как сказать? Коллектив хороший – это плюс. Директор – умеренный самодур. Сама работа, конечно, вообще не по мне. Терпеть не могу общаться с малознакомыми или вообще незнакомыми людьми, а тут ещё надо навязывать свою продукцию.
– Да?