над головами обоих тролланов, честно выполнявших приказ атамана. На двоих им хватало соображения только на то, чтобы уворачиваться от выпадов найтмара. Так что их пока можно не брать в расчёт.
Оставшаяся троица разбойников таращилась то на меня, то на приятеля, замершего в весьма непристойной позе – задом к небесам, лицом в землю. На их физиономиях отчетливо читалось: зарубили чешуйчатого бугая! Как есть зарубили, вон прямо вот этим мечом, грызи меня упырь!..
И не докажешь ведь, что благородный касурский клинок так и не покинул ножен. Ибо звучит, звучит в ушах низкий рокочущий голос: «Меч этот поднимай только для неизбежной битвы…»
Да, наставник, конечно. Чтобы с этой шантрапой разобраться, хватит и рук. Или ног.
Гномелла опять оказалась шустрее остальных: то ли более отчаянная, то ли стрессоустойчивая. Она вся затряслась, лицо над бородой приобрело свекольный оттенок. Секундой спустя, издав басовитый рёв, она ринулась на таран, яростно размахивая дубиной.
Уклониться было не трудно, к тому же она глаза закрыла, продолжая неистово месить палицей воздух. Вот я и уклоняюсь, и разворачиваюсь, прихватив разбойницу за шиворот левой рукой. И встряхиваю так, как вытряхивают половичок от пыли. Ноги гномеллы тут же взлетели выше головы, задрав бесчисленные подолы её наряда. Взвизгнув, потеряв чувство опоры, она напрочь забыла о дубине, выпустив её из рук. Палица, крутясь пропеллером, пролетела пару метров, врезавшись в зад бессознательного Жмура-харийца. Тот даже не шевельнулся. Кремень-мужик!
Дав разбойнице рухнуть спиной о оземь, да так, что у неё всё дыхание отшибло на несколько минут, оборачиваюсь к оставшейся парочке. За пару-то секунд они ещё не успели нового плана придумать, нет? Или да? Тогда желательно, манёвр на отступление!
Атаман и ворк переглянулись. И вместо того, чтобы отступить, ринулись на меня скопом, ругаясь, вопя, беспорядочно размахивая оружием и отчаянно мешая друг другу. Здесь вперёд вырвался ворк, обогнав человека в рывке. Сопровождалось нападение во истину леденящим кровь оглушительным воем и раскручиванием над головой подобия серпа-камы3. Двигался Грыня удивительно шустро, несмотря на коротковатые ноги, а вот оружием размахивал совершенно бестолково. То есть в том же стиле, что и гномелла. Завывая дурным голосом, он попытался достать меня косым ударом по шее.
Пришлось опрокинуться на спину, прихватывая ворка за мех на пузе одной рукой, другой – вооруженную серпом руку. Используя его же разбег, зашвырнуть через себя, добавив коленом под зад4. Грыня, чтоб не напороться на свое же оружие, отбросил его, раскорячился в полёте – и влетел головой прямо в вылезшего из кустов полуглорка. Лоб болотника оказался гранитной твердости: ворк попросту расквасил себе о него нос. Схватившись обеими волосатыми ручищами за морду, скуля как настоящая собака, Грыня покатился по земле, забыв о всякой драке. Полуглорк стоял на карачках и озадаченно квакал, более обычного походя на огромную жабу.