что не ускользнуло от внимания сидевших за столом.
– Что с тобою, Федор? – поинтересовался Куликов. – Не случилось ли чего?
– Есть такое, – ответил свежий князь и достал вчерашнее письмо. Протянул его хозяину. – Ознакомьтесь, господа.
Куликов взял листок, пробежал его глазами. Хмыкнув, протянул жене. От нее письмо попало в руки Рогова и его супруги. Последней ознакомилась Варвара. Покачала головой и вернула адресату. За столом воцарилось молчание, все уставились на Федора.
– Вот не надо, а? – буркнул он, кладя письмо в карман. – Ничего не поменялось. Буду я по-прежнему такой же Федор, инженер Тульского завода. Остаюсь здесь жить, трудиться. Назовет кто сиятельством – рассержусь. Как-то так.
– Это князь Юсупов ожидал тебя в Москве? – спросил Куликов. – Ну, когда мы на вокзал приехали?
– Да, – ответил Федор. – Там и сделал предложение. Я не сразу согласился. Только он уговорил. Трудно отказать отцу, потерявшему наследника…
– От твоей руки, – хмыкнул Друг.
– Я поставил лишь условие: не меняю ничего, – продолжил Федор. – Буду жить, как прежде. Князь не возражал. Только попросил два-три раза в год навещать его в Москве, выходить с ним в свет. Это посчитал необременительным.
– Нам об этом не сказал, – покачал Рогов головой.
– Откровенно говоря, думал, что не выйдет у Юсупова – государь к нему не благоволил. Отказал бы в просьбе – что бы обо мне подумали? Дескать, хвастунишка, пустобрех. Не хотелось выглядеть таким. Если уж начистоту, я ошибку совершил. Только не сейчас, а год назад. Мне не следовало рваться в офицеры.
– Почему? – удивился Куликов.
– Лучше быть простым мастеровым. Изобретать оружие не мешает. Но зато остался бы свободным. Это самое дворянство, а теперь и титул вяжут по рукам. Масса всяческих условностей. Так себя веди, а другое не моги…
– Но зато теперь вы родовой.
– Не один такой, – ответил Федор. – Вот, Варвара Николаевна из рода Оболенских. Алевтина Григорьевна по рождению… – он сделал паузу.
– Фон Аш, – подсказала Рогова. – Баронесса. Титул потеряла, выйдя замуж. Не могу сказать, что очень сожалею. Быть женою капитана мне куда приятней.
– Как и мне остаться просто Федором, – улыбнулся Кошкин. – Ну, так как? Договорились?
– По рукам, как говорит Арефьев, – согласился Куликов. – Но в своем кругу. На людях не положено. Так что или милостивый государь, или все же сиятельство.
– Разберемся, – улыбнулся Федор.
Застолье воротилось в берега. Завязались разговоры, Федор тоже подключился. Новость словно позабыли, хотя некоторое напряжение ощущалось. Чтобы снять его, Федор сел за пианино и сыграл несколько мелодий. Прибежали перепачканные шоколадом дети и стали танцевать – то есть прыгать и вопить. Взрослые смеялись. Федор подключился к шалостям детей. Бросив пианино, силой дара поднимал детишек в воздух и кружил их по гостиной.