на шпагат на поворотах. Белка отражалась в лакированной мебели, и казалось, что от Аделаидиной нечеловеческой любви пытается спастись бегством целое подворье. Так прошёл Аделаидин первый опыт по выражению чувств… Потом ещё Аделаида вспомнила, что хотела заботится о человеке, что очень много лет назад, когда деда умер и бабуля осталась совсем одна с кошкой, которую звала Котик, она очень переживала за бабулю и стала собирать для неё деньги в баночку от сметаны. В «овощном» за школой покупала длинные, как палочка, белые конфеты под названием «нуга». Аделаида сама их страшно любила. Ей даже нравилось, что они клеились к зубам, и рот потом невозможно было открыть. Тогда, давно, у Аделаиды даже два молочных зуба остались в этой самой «нуге». Было так смешно и совсем не больно! Так вот, она себе представляла, как к ней приедут бабуля с дедулей и у них не будет денюшек, а тут она достанет свою копилку из стеклянной банки из-под сметаны, полную денег, и как они обрадуются! Она, конечно, отдаст им все! Пусть делают с ними, что хотят! И потом ещё конфеты впридачу.
Однако баночка оказалась такой большой, а монетки так редко попадали ей в руки! Она всё не наполнялась и не наполнялась, и это было так обидно!
«Нугу» Аделаида аккуратно заворачивали в газетную бумагу и прятала на дно холодильника. Однажды, когда мама убирала холодильник и выгребла из-под завалов этот размякший и совершенно расползшийся конгломерат, вот когда был скандал! На вопрос: «Как ты смела от меня что-то прятать в моём же доме?!» Аделаида так и не нашлась, что ответить.
– Потому, что это дом – мой! Поняла? Заруби себе на носу! И холодильник деда мне покупал на мои деньги! И в моём доме скрывать от меня деньги, вещи и устраивать тайники я не позволю! Вот когда у тебя будет свой дом, тогда делай что хочешь! Хочешь – прячь, хочешь – доставай что хочешь! И вообще – это что за манера прятаться?! И от кого, спрашивается?! От матери?! Что ты постоянно от меня скрываешь? Так знаешь до чего можно докатиться?!
Какое это самое «другое», Аделаида не задумывалась, да ей и не было интересно, потому что скрывать-то она ничего не собиралась! И сейчас можно ответить честно. Что в этом плохого, если она хочет помочь?
– Потому что я жду, когда снова приедут бабуля и… – она запнулась, – и де… дедуля… и я бы им помогла… то есть – хотела угостить…
– Послушай, сволочь! – у мамы побелело лицо, но она не дала Аделаида пощёчину, а собрала волю в кулак и обратилась с торжественно-разъяснительной речью. Она упёрла руки в бока и стала слегка раскачиваться:
– Деда умер! Он не приедет больше ни-ког-да! – Раздельно по слогам, доходчиво и твёрдо резала ножом мама. – Эта дрянь продала весь дом за шестнадцать тысяч и квартиру ещё за три. Пока деньги были, она вонючие билеты на ёлку купила. Как деньги прожрала – даже не позвонила ни разу. Эта сволочь тебе – дуре постаралась внушить, что любит тебя. Конечно! Любит! Ты ей нужна, как собаке пятая нога. Она плевать на тебя хотела.