ты не ответила на мой вопрос. Твое имя… откуда оно? Шампунь или крем для рук? – Тео наклоняется над бильярдным столом, чтобы сделать первый удар и разбить шары. Услышав его вопрос, я закатываю глаза. На моих губах появляется намек на улыбку. Мы играем уже четвертую партию.
Оказывается, Теодор Кокс не худший собеседник, когда не отпускает тупых шуток по поводу моего имени. Он болтает со мной с тех пор, как мы все переместились в гостиную.
Аксель ушел двадцать минут назад. Скатертью дорожка. Я не могла наклониться, чтобы поиграть, потому что постоянно чувствовала на себе его взгляд. Что насчет Ксавье, то он так и не вернулся после того, как ушел. Финн пытался написать ему, но, похоже, я настолько ему противна, что бедняга больше ни секунды не мог находиться в моем присутствии.
– Подожди, разве твоя сестра не знаменитость или что-то в этом роде? – спрашивает Тео, когда я не отвечаю на его поддразнивания.
– Возможно. А что? Хочешь автограф? – поддразниваю я, сбивая сразу три мяча.
Тео расплывается в улыбке:
– Прости. Должно быть, отстойно, когда тебя все время спрашивают о ней.
Меня так и подмывает сказать ему, что на самом деле он первый, кто спросил о ней за последнее время. Эшли была такой маленькой, когда выиграла Rising Voices, что обычно ее помнят люди постарше. В основном это родители, бабушки и дедушки. Я всегда немного удивляюсь, когда кто-то нашего возраста знает Эшли по ее телевизионным временам.
Не говоря уже о том, что моя сестра довольно скромная.
Она ходит в частную музыкальную школу в двух городках отсюда, держится подальше от вечеринок и молодежи Сильвер-Спрингс. Также она не зазнается. При встрече с ней вы никогда не узнаете, что число ее подписчиков на YouTube приближается к двум миллионам или она была состоятельна к шести годам.
– Моя мама помешана на этих чертовых шоу талантов, – уточняет Тео. – Сейчас она смотрит повторы своих любимых. Не проходит ни одного эпизода, чтобы она не прожужжала мне все уши о той победительнице, которая родилась и выросла здесь. Эшли, да?
Я киваю.
– Я навел о ней справки. Она хороша.
Поверь мне, она знает.
– А еще она горячая. Очень, – ухмыляется Тео.
Это она тоже знает.
Да, у Эшли есть все: ангельский голос, загорелое стройное тело со всеми изгибами в нужных местах, янтарные глаза, длинные медовые волосы. Люди называли ее «красавицей семьи», что, естественно, заставляло меня чувствовать себя гадким утенком. Но мой папа любил говорить, что мы одинаково красивы.
Только разными видами красоты.
Мне потребовались годы, чтобы понять, что он имел в виду.
Сейчас я знаю, что моя сестра не столько красивее меня, сколько ярче. В этом смысле она немного похожа на Диа. Эш – воплощение женственности. Она носит облегающие платья, делает макияж, чтобы подчеркнуть данную Богом красоту, тратит тысячи долларов на маски для волос, чтобы ее золотистые локоны были идеально блестящими.
Она хочет, чтобы люди смотрели на нее.
А я? Не очень.
В детстве я остро чувствовала,