Каждую свободную минуту Адам бежал к нему за новой порцией впечатлений и сполна получал желаемое. Вместе, они успешно занимались йогой, безуспешно – медитацией, а зимой, когда матери не было дома, он пару раз испытал на себе, каково по ощущениям запретное обливание холодной водой.
Мария, которая не понаслышке знала, каково это – отличаться от остальных и одним только фактом собственного существования нарушать привычные стандарты, принимала Воваджи таким, каким он был, а не должен был казаться. Она по-своему любила чудака и всецело ему доверяла. Времена были нелёгкие. Оставшиеся родственники боролись за выживание и деликатно отдалились от них с Адамом, уверяя, что всё вновь наладится в светлом будущем. Бедность, которая раньше не ощущалась как тяжкое бремя, одним днём превратилась в нищенство, пожирающее то немногое, что при них осталось. Мария вернулась на прежнюю работу судопропускника. Милый чудак заменял её, когда она уходила на свою смену и та забота, с которой Воваджи ухаживал за Адамом, была одной из самых добрых и надёжных в жизни мальчика.
За умение вытворять со своим телом всякие фокусы, физическую выносливость и способность быстро восстанавливаться после неудач, Адам получил от старшего друга прозвище «неваляндер». Воваджи видел, каким уникальным был ребёнок, так привязавшийся к нему. Воваджи понимал, что возможности Адама не были ограничены тем, что он успел заметить. Воваджи ничему не удивлялся, ведь в его мире было возможно абсолютно всё.
Влияние Воваджи оказалось мощным, позитивным, с прицелом на качественное будущее, но недолгим. Удивительный человек умер от рака, в который он не верил.
Адам видел, как самый сильный и выносливый из всех, кого он знал, его любимый друг стремительно угасал и становился беспомощным. В улыбке Воваджи стала подмечаться странная особенность – временами между его ровными и плотно расположенными зубами внезапно появлялась и так же внезапно исчезала большая щель. Несколько раз Адам напрямую спрашивал, что происходит у Воваджи во рту, но услышанные им ответы не вносили ясности. Однажды он сказал:
– Не бойся, неваляндер. У меня ещё много жизней впереди, а эта – останется позади вместе с теми, где я был другим: мечтательным, шальным, и, безусловно, счастливым.
– Кем ты будешь в новой жизни? – спросил Адам. – Мы ещё встретимся?
– Не знаю, друг. Не знаю. Я могу быть и человеком, и животным, и камнем, и даже камнем в чьей-то почке.
– Я не против, если ты станешь камнем в моей почке.
– Договорились. Обещаю не делать тебе больно.
Они говорили так долго, как могли, но теперь уже ни о чём. Воваджи был растерян и напуган, хоть и всякий раз отвечал, что чувствует себя прекрасно и совсем скоро отправится в пешее путешествие по сакральным восточным горам. С его уходом в новую жизнь, пространство их тихого двора перестал озарять солнечный свет. Солнце никуда не пропало, но Адаму казалось, что оно светило не так ярко и красиво, как прежде.
Уже