хранился лишь халат для сна. Тёмное платье, подаренное недоброжелателем, могло бы пригодиться, если бы его не конфисковали и оно не сжигало бы кожу своего носителя. Оставалось завернуться в коричневое одеяло и уповать на случай, что должен был отвести глаза стражам.
Интересно, что они со мной сделают, когда поймают? Отведут к Широ? Вернут в комнаты, чтобы кто-то после пришёл и погрозил пальчиком? Убьют без лишних слов? Учитывая последние события и покушения на семью принцев, скорее всего, убьют.
С такими мыслями я встречала закат, сидя в беседке в саду. Никто, кроме слуг, что молча подали ужин и удалились, меня не посетил. В беседке я сидела не ради красивого, но опостылевшего вида, а ради патрулировавших стену стражей.
Пытаясь высчитать промежутки времени и приблизительный маршрут, я наблюдала за слугами и евнухами, что мелькали где-то на отдалении, не нарушая моего уединения. Интересно, как часто жёны господ сходят с ума от скуки и одиночества?
Вернувшись в комнату, я всё же попыталась закутаться в одеяло, понимая, что план обречён на провал. Прежде чем я успела совершить глупость и нажить неприятностей, неожиданно вернулась сорока. Она влетела в комнату шумным чёрный пятном, перепугав. На мой вскрик прибежали служанки и стоило больших трудов объяснить им, что птицу выгонять ненужно.
А неугомонное создание принялось по-хозяйски расхаживать по комнате. Подёргала нитки на циновке, ободрала край книги, вытащила из тайника в полу свёрток с заколками.
– Ты маленький ураган, – пожурила я птицу, выхватывая свёрток, пока никто не поранился, и только тут заметила привязанный к лапке тубус. – Опять выполняешь роль курьера? В прошлый раз тебе это едва не стоило жизни.
Интересно, кто и что написал в той короткой записочке, что заставила четвёртого принца отправиться домой, не дожидаясь благоприятной погоды. И кто пытался перехватить сообщение, выстрелив в птицу?
– Никогда не слышала о почтовых сороках, – поделилась я с птицей. – Голуби – это понятно. Но с каких пор врановые занимаются подобным? Мне всегда казалось, что вы слишком умны, чтобы идти на поводу у людей.
От клюва гостьи пострадали бусы: распутав узел, она выпустила бусины и раскидала их по полу. Прервавшись на время, сорока подскочила ко мне, замерев и оттопырив лапку.
– Уверена, что сообщение адресовано мне?
Может, и в первый раз оно было для меня? – пронеслась в голове мысль, пока я отвязывала послание.
В маленьком тубусе лежала скрученная шёлковая лента, на которой чернилами вывели одну лишь фразу: «Не ходи».
Маленький крылатый адепт хаоса разворотил шторку и, подхватив ленту для волос, вылетел из комнаты, оставив за собой бардак, словно после обыска.
На свету буквы быстро выцветали, и в руках осталась белоснежная лента.
Тот, кто прислал послание, догадался о моих планах ночью пробраться в мужскую часть дворца?
Написано было не на одном из многочисленных местных наречий и не на мандагарском. Это язык с другого конца материка, из Кондомы.
В растерянности я