подкрадывалась, как кошка на мягких лапах, и заставала ее врасплох. Исталина сложила руки на груди и ждала, пока она начнёт спускаться вниз.
– Вместо того, чтобы учить урок английского языка, ты перебираешь всякий мусор. А мне приходится за тобой прибирать, натирать полы! Думаю, откуда же столько грязи? Оказывается, ты втихаря ползаешь по злачным углам и собираешь пыль. Марш в комнату!
– Я просто искала санки! Мы хотели с подругами покататься с Паниного Бугра, – жалобно оправдывалась Зоя.
– Одни развлечения на уме! Да что из тебя выйдет! Я одна о тебе беспокоюсь! Мать – твой единственный друг.
Зоя, склонив голову, побрела к чердачному люку, но на выходе всё-таки увидела плетеные салазки в темном углу.
«Надо будет вернуться за ними и за шкатулкой», – промелькнула мысль в голове.
Весь вечер она провела над учебниками, а перед тем, как улечься в постель, подготовила одежду: расправила складки на черном школьном фартуке и коричневом платье, почистила сменную обувь, разложила на столе гордость каждого пионера: красный галстук и значок, их ей вручили весной этого года, в день рождения Ленина. Комсомолец Вася пожал ей руку и от всей души поздравил. В свои девять лет она дала торжественное обещание пионера Советского Союза – горячо любить и беречь свою Родину, жить, как завещал великий Владимир Ильич и как учит Коммунистическая партия.
Она поставила у выхода из комнаты широкий коричневый портфель, набитый книгами и тетрадями, и юркнула в кровать. У мамы не забалуешь!
Сон не приходил. Зоя начала рассматривать узоры на ковре и прислушиваться, как старый дом наполняется таинственными шумами и звуками, как скрипит дерево рассыхающегося пола и оконных рам. Но потом усталость залепила глаза, и она проспала до утра.
Глава 2. В доме купца Корнилова
Тобольск, 1917 г.
В дверь рабочего кабинета постучали. Комендант губернаторского дома, в котором находилась в заключении Царская Семья, сидел за дубовым столом и изучал документы. Было совсем раннее утро, розовый свет зимнего солнца заливал комнату, подсвечивая стеллажи, стулья и печь, отделанную белой плиткой с синими узорами. На столе парил крепкий чай в граненом стакане и лежал бутерброд с щучьей икрой. Так хотелось спать, что он не стал отвечать, дождался, когда солдат сам смекнет заглянуть в кабинет.
– Разрешите, Евгений Степанович, – сказал вошедший солдат. – К вам посетительница.
– Кто там еще? – ответил без интереса Кобылинский, не поднимая глаз от стопки бумаг и газет.
– Дама из Петрограда, – коротко отчеканил Никифоров.
– Что?! – взревел комендант и вытаращил на него глаза так, что утренняя сонливость тут же испарилась.
Солдат не успел открыть рот, как в кабинет зашла очаровательная молодая женщина в черном платье и в накинутой на плечи роскошной серой собольей шубе. Ее щеки и кончик