но всему есть предел. Я уже слышал десятки аргументов за и против посольства, но для начала нужно хотя бы просто решить, способны ли мы вообще выносить обоснованные суждения по этому вопросу.
Сидящий слева от Дорго зеленоглазый мужчина говорил спокойным, уверенным голосом человека, который не привык куда-либо торопиться и сейчас выступал в роли прокритория императорской академии, чьей задачей было останавливать ученых мужей, не в меру разгорячившихся в ходе публичных дискуссий. При этом выглядел он заметно моложе всех присутствующих, исключая Уни, лет на тридцать, и обладал на редкость доброй, какой-то отеческой улыбкой, которую парадоксальным образом дарил сейчас отягощенным возрастом и должностями патриархам имперской политики. Он был единственным, кто легким кивком головы ответил на боязливое приветствие юноши, за что тот сразу же проникся к нему симпатией.
– Я, безусловно, не решился бы выносить такой важный документ на ваше обсуждение, не согласовав его предварительно с энелем Дорго. Мы и правда тратим столь много времени на споры о деталях, что мне показалось правильным заранее узнать его мнение и получить необходимые замечания, – по количеству елея голос Ронко уступал разве что самым дорогим гетерам на Риксе. – Вот почему я сразу же, как только был готов трактат, попросил смотрителя Маргио лично передать одну копию моему дорогому другу Лицизию. Надеюсь, – и Ронко трогательно заглянул ему в глаза, – вы уже успели составить собственное мнение о Вирилане? Умоляю, не говорите «да», а то наш милый Форзи на всю жизнь затаит на меня обиду!
Уни с восхищением посмотрел на своего покровителя, хотя взгляды всех остальных тут же быстро переметнулись на Дорго. То ли от такой неслыханной наглости, то ли от фантастической осведомленности оппонента тот буквально застыл с полуоткрытым ртом и какое-то время не мог выдавить из себя ни звука.
– Это так, Лизи? – понравившийся Уни сосед Дорго прикрыл кулаком рот, но глаза его все равно сощурились в усмешке. У него были изумительно гармоничные черты лица, которые так некстати портили предательские морщины на лбу и по бокам носа. – Что же ты все это время молчал? Так ли уж плох на самом деле этот «пьяный трактат»?
Дорго, надо отдать ему должное, довольно быстро пришел в себя:
– Ну, я, безусловно, имел честь ознакомиться с его содержимым. Конечно, сведения, представленные там, заслуживают внимания, хотя, несомненно, не всегда полны и порой слишком запутанно изложены… Я попросил Форзи прокомментировать некоторые детали. Полагаю, он мог бы подробнее ответить на все вопросы.
– Да это просто заговор! – вскочил со своего места разъяренный Тамето. – Владыка милосердный, они нас тут всех за дураков держат! Все знают, Форзи, что ты против этого посольства, но это еще не повод заниматься грязными интригами и нарушать прямое распоряжение императора!
Форзи чуть ли не зашипел в бессильной ярости, а молодцеватый сосед Дорго изобразил на своем лице смесь усмешки и сожаления.
– Да, друзья мои,