настолько серьезно.
– Серьезно? Да не то слово! Ты стал пешкой в большой дворцовой игре, пребывая в своем счастливом детском неведении относительно реального хода событий.
– Ну, меня всегда удивляло, почему посольство в Вирилан сподобились снарядить только сейчас. Видимо, при дворе кому-то очень не хочется установления прямых отношений с этим царством. И я даже, наверно, знаю, кому именно. Но почему, какой смысл так ожесточенно сопротивляться воле самого императора? Боязнь ухудшить отношения с Капошти – это ведь просто прикрытие, глупые страхи старика Форзи. Двор не упустил бы возможности заполучить свой жирный кусок от прямой торговли, да и союзники против аринцилов нам бы тоже пригодились. Ох, интересно было бы во всем этом разобраться!
– Нет, ну вы только поглядите на него! Уни, очнись, ты теперь живешь в реальном мире, а не в призрачном царстве книжных свитков! Тут и убить могут, ты что, до сих пор этого не понял? Тебе сейчас спрятаться нужно хорошенько, пока эти мерзавцы не пронюхали, что ты жив, а не за дворцовыми тайнами гоняться!
– Ты и правда думаешь, что они осмелятся проникнуть в дом главного имперского лекаря?
– О Солнце всемогущее, да неужели ты так ничего и не понял? Если они решились пойти на убийство, значит, загнаны в угол и способны на все! Раз уж они открыто скатываются к примитивной расправе, значит, исчерпали иные способы добиться своего!
Вордий с шумом выдохнул и скрестил руки на груди. Его взгляд охватил беспомощного Уни на кровати и милый силуэт Лювии, смотрящей так жалобно, словно это она причина всех так нежданно свалившихся на друзей несчастий.
– В общем так, – Вордий покусал губу. – Токто на службе, вам сидеть тихо, слугам скажу, чтоб никому не открывали. Я в казармы, возьму там пяток своих людей, перенесем тебя ко мне до отплытия. Так надежнее.
– Я еще должен повидать матушку, – подал голос Уни. – И вообще, ей же надо как-нибудь объяснить, что тут происходит.
– С эмель Вирандо я поговорю сам. Ничего лишнего ей знать не следует.
– Да? Очень мне было бы интересно на это посмотреть. И что ты ей скажешь?
– Не знаю, придумаю что-нибудь. Она ко мне всегда была до крайности мило расположена.
– Ну еще бы, ведь ты так самоотверженно защищал ее единственного сына от всяких там уличных хулиганов.
– Вот видишь, как-нибудь справлюсь. Ну, ха, даже если нет, то в казармы ее все рано не пустят.
– Вордий, это жестоко! – возмутилась Лювия. – Может, я сама с ней поговорю, а?
– Брысь, тихо сидеть! – строго цыкнул на нее будущий супруг. – Чтоб из дома носа не казала, ясно? А матушка твоя мне потом еще спасибо скажет, – буркнул приятелю Вордий и стрелой вылетел из комнаты.
Уни сложил руки за головой и скорчил Лювии жалобную мину. В который раз жизнь доступно объясняла юноше, что он в ней пока еще совсем ничем не управляет. Даже самим собой.
Таверна с совершенно идиотским названием «Пролежни» была тем не менее одним из главных украшений южного портового района Энтеверии. Секрет этого, прямо скажем, не самого