Вот, чеши еще дальше до развилки, куда КАМАЗы сворачивают, а тебе налево, и там сразу почти концертный зал. Это был раньше дом культуры, красивый, с колоннами, не промахнешься. Ну а сразу за ним узенькая дорожка вверх. Кого заприметил, надеюсь не этих шлюх? – он махнул рукой на женское крыло.
– Нет, а почему шлюх?
– Так потому что шлюхи и есть. Берут по три-четыре рубля. Тьфу, что за женщины, им бы только бабло грести.
– Ты это серьезно? – удивился Игорь, вспомнив, как несколько раз слишком красноречиво на него смотрели трое размалеванных девах.
– Серьезно. Потом долго лечиться будешь. В этот корпус всех подрядчиков селят, чтоб культурная программа была под боком.
– Хм, не знал, я раньше в офицерском корпусе был, в этот раз все занято.
– Ага, там акционеров понаехало, то бухают, то в баню к шмарам ездят. Ладно, это не наша жизнь. Давай, завтра в смену?
– Да, завтра, что тут еще делать?
– И то верно! – они попрощались, и Слава вышел, захлопнув за собой дверь.
На условленное место Игорь подошел ровно в 12.30, успев прогуляться до старого дома культуры, и уже подготовленным идти на встречу. Слова Славы о романтике заставили его долго вспоминать опыт своей юности, и в итоге часовой борьбы у него вышла вполне ровная розочка из белого листа бумаги, теперь аккуратно лежащая в кармане безразмерной куртки.
Ветер с легкой снежной пылью бил прямо в лицо, и он отвернулся от входа в корпус, выискивая на небе редкие лучи зимнего солнца.
– Не красиво стоять к даме спиной, – раздалось сзади.
Он резко повернулся и увидел перед собой Катю, смотревшую на него все теми же чуть насмешливыми серыми глазами, которые сейчас казались ему скорее темно-голубыми. Он заметил слегка подведенные глаза и накрашенные ресницы, от этого сердце радостно сжалось, истомленное ожиданием.
– Привет, ветер, – сказал он и, немного помедлив, протянул ей бумажную розочку, прикрывая второй рукой от порывов нервного ветра.
– О, какая прелесть! – без иронии сказала Катя, ловко выхватывая цветок меховыми варежками и тут же пряча его во внутреннем кармане безразмерной куртки.
– А я смотрю, ты прямо гардемарин.
– Любовь и Родина едины! – поклонился он, и они оба расхохотались.
– Ну, пойдем, – Катя властно взяла его под руку. – Знаешь куда идти?
– Да, знаю, – сознался Игорь.
– Разведал уже? – усмехнулась Катя.
– Да, маршрут проверил.
– Ну, тогда веди.
До клуба они шли молча, ветер немилосердно хлестал по лицу, проезжающие на бешенной скорости груженные щебнем КАМАЗы обдавали их сладковатым угаром дешевой солярки. Он искоса посматривал на ее лицо, почти полностью скрытое капюшоном, открывавшим ему только покрасневшие от мороза щеки с острыми скулами и тонкий нос, который она периодически терла варежкой. Она замечала его внимание и колола ответными взглядами, слишком серьезными, но левый край рта выдавал ее, кривясь в еле сдерживаемой озорной улыбке.
– Вот, это и есть дом культуры, – сказал Игорь,