бульоном из сухпая. – Скажем так. Мы нашли тебя в несменяемом состоянии посреди каменных блоков и скульптур, не понятно, как оказавшихся на богом забытом болоте. Ну или мы тоже надышались той же гадости, что и ты. И дружно видели одинаковые глюки. Ну откуда посреди тайги и болот найдётся свеженькая копия Стоунхенджа с вырезанными из камня странными мужиками.
Капитан хохотнул в голос, но я его не поддержал. Рассказанное капитаном о мегалитическом сооружении мне напомнило кое, о чем, что я уже видел.
– Не надышались. Это древний Гиперборейский механизм. – задумчиво пробормотал я, не обратив внимания на осекшегося и замолчавшего офицера. – Да скорее это Стоунхендж грубая подделка под оригинал, что вы видели. Теперь многое становиться на свои места.
Я осекся, поймав на себе крайне задумчивый взгляд офицера спецназа. Словно он прикидывал как меня связать по аккуратнее.
– Я в норме, – вскинул вверх руки, показывая свое относительное здравомыслие, – И не собираюсь делать никаких глупостей.
– Парень, – Лыков выглядел несколько растерянным и не знал, как по вежливее выразить свое сомнение в моей не адекватности, – Ты сам-то себя слышишь? Ты всерьез говоришь о Гиперборейском механизме в этих болотах. Это вообще что такое? Может лучше тебе какой-то успокоительный укольчик сделать?
– То есть вас самих ничего не смущает в том, что вы видели? – Я вздохнул и протянул ладонь вперед. – В этом мире есть целая куча всего, товарищ капитан, о чем вы и понятия не имеете. Смотрите.
Над моей ладонью сначала робко, а затем все ярче засиял светляк, окутав весь ночлег отряда призрачным синеватым сиянием. Я даже улыбнулся при виде отвисших челюстей тертых опытных мужиков. Это простейшее плетение скоро такими темпами станет моей визитной карточкой. Хоть на гербе своего будущего рода рисуй. Каждому Фоме Неверующему приходиться демонстрировать. А что подходящее плетение – силы жрет совсем капли и при этом очень наглядное.
– Дай сигарету, – Лыков не глядя протянул руку и вытянул из губ своего сержанта раковую палочку.
А тот даже не заметил. Так и сидел с малость отвисшим подбородком. И пялился на крохотный переливающийся оттенками синего огонек у меня над ладонью.
– Что это или точнее, как это? – справившись с непослушными пальцами и сделав глубокий, до кашля, затяг, спросил у меня капитан. – Может мы все же надышались тем галлюциногеном, о котором предупреждал Иван Сильвестрович?
Последний вопрос Лыков задал с такой мощной затаенной надеждой, что я едва не рассмеялся такому не истовому желанию человека не верить собственным глазам. Но сдержался. У мужика и так рушился весь мир. Не стоит еще и смеяться над ним, добивая своей реакцией.
– Это, – я заставил огонек воспарить над моей ладонью вверх, а затем сжал кулак, погасив свечение энергии. – Просто магия, капитан. Самое обычное волшебство.
– Бл…дь, – выругался офицер и выкинул окурок, что дотлел до фильтра. – И почему я так ждал какого угодно ответа, кроме