торопятся куда-то…
А в огромной круглой зале капища, увенчанной высоким прозрачным куполом, в каковом, похоже, единожды отражались зеркальные стены, гладко отполированный кипельно-белый пол, и заглядывающее извне голубое небо, порой становящееся ближе своей бескрайней мощью, витали разрозненно-сквозные серебристо-голубые неяркие испарения. В середине зала на боляхной, низкой тахте, без спинки и подлокотников, напоминающей слегка вдавленное в центре дно озера, покрытой сверху набивной зеленоватой тканной полстиной, которая не просто плавно покачивала движущими нитями, а похоже, росла, изгибаясь в надобной форме, возлежал сам Небо. Обряженный в золотую до лодыжек рубаху, в своем венце на голове изображающим Солнечную систему, он лежал на правом боку, а изогнувшаяся поверхность тахты подпирала облокотившуюся на нее руку старшего Раса. В ногах Бога опираясь на извернувшуюся валом полстину, придерживающую спину как раз в районе поясницы, восседал Дивный.
Справа и слева от тахты на мощных голубых креслах, вроде как не имеющих каркаса, а посему принимающих очертания и форму сидящих, поместились младшие Боги, все кроме Дажбы. Расы были одеты без должного им блеска в золотые аль белые рубахи, только у Дажбы на руках и ногах все еще переливались широкие да узкие браслеты в виде перевитых растений, и на левых перстах руки, на каждом из них, находились крупные сапфиры, словно вросшие в саму его тонковатую кожу занимая там почти полностью среднюю фалангу пальца.
Дажба взволнованно прохаживался вдоль залы и иноредь останавливался подле замершего, как раз в центре меж тахтой и зеркальной стеной, Выхованком. Недалече от сидящего на кресле Огня, на небольшом округло-приплюснутом синем пуфике лежал здоровый с закрытыми глазами, верно почивающий, свернувшийся калачиком Владелин.
– Выхованок! – вновь останавливаясь в шаге от духа и воззрившись на него сверху вниз, молвил Дажба. – Кто тебя надоумил взять с нами Владелина?
Дух суматошливо опустил голову, и, выгнув ее загадочной формой так, что казалось она у него и вовсе свернулась, где-то в серединке, уперся взором в белый пол по каковому нежданно, тронувшись, поползли пухлые полосы света, точно присланные сюда солнцем.
– Посмотри на меня! – зычно изрек бархатистым баритоном Дивный.
И дух как-то неестественно крутнул своей вращающейся головой, одновременно желая не подчиниться и в тоже время не в силах справиться с указанием Бога. Голова его вдруг пронзительно скрипнула, подобно плохо смазанной части большого механизма, а засим словно на шарнирах провернулась по кругу и испрямилась. Крупные голубые очи духа пугливо зыркнули на Дивного. И тогда особой лучистостью бирюзы вспыхнули глаза старшего Раса, и тот необъяснимый свет разлился по всему глазному яблоку, немедля поглотив остатки склеры. В навершие венца Бога еще ярче засиял плоский диск и мгновенно прокрутился вокруг своей оси. Еще миг невероятного свечения и глаза Зиждителя потухли, спало сияние с его венца и он,