из-под темных ресниц, – сегодня утром я воспользовалась одним из этих домашних тестов.
Обычно я не выказываю эмоции, но тут почувствовал, как мое сердце бешено заколотилось.
– Ты?..
Она покачала головой:
– Результат был отрицательным. В инструкции говорилось, что месячные должны запаздывать, а у меня их не было. Но в последний год или около того они приходили нерегулярно. То рано, то поздно.
Я этого не знал. Разве о таких фактах она не должна была упомянуть раньше? Или подобные темы женщины держат при себе?
На следующий день мне пора было возвращаться на работу. Впервые в жизни я не испытывал своего обычного энтузиазма.
– Не беспокойся о домашних делах, – сказал я. – Все сам сделаю, когда вернусь.
– Мистер Особенный[2]! – Она ткнула меня локтем.
Не в первый раз Сара меня так называла. Мне не нравилось это прозвище. Разве плохо желать, чтобы вещи лежали на своих местах? Еще одна черта Сары, о которой недавно узнал. Я предпочитал, чтобы кухонные полотенца были аккуратно сложены в посудных шкафчиках, а она развешивала их на спинках стульев или, скомкав, швыряла на столешницы. Она бросала в раковину чайные пакетики, которые пачкали белую керамику. А когда стирала мои рубашки, не встряхивала их как следует перед сушкой.
– Полагаю, школа-интернат и годы, проведенные в одиночестве, сделали тебя независимым, – произнесла она со своим легким смехом. – Не беспокойся. У меня будет больше времени на живопись.
Но когда в конце дня я вернулся с красивым сине-розовым шарфом, который купил для Сары в «Либертис», она стояла на коленях над чистым холстом на кухонном полу.
– У меня больше не получается, – сказала она с диким выражением в глазах. – Как будто мне нужен пинок под зад – страх остаться без денег на еду или для счетчика, – чтобы происходило волшебство.
– Сара, тебе правда следует…
Я собирался сказать «следить за языком», поскольку «зад» не из тех слов, которые мне нравятся, но она неправильно истолковала мое вмешательство.
– Знаю! Мне следует чувствовать облегчение от того, что больше не нужно беспокоиться о коричневых конвертах с надписью «НЕ ИГНОРИРОВАТЬ». И я чувствую.
– Разве я не делаю тебя счастливой?
– Конечно, делаешь. – Она встала и обняла меня. От нее исходил какой-то странный запах.
– Ты что, курила? – спросил я.
– Нет. – Она отстранилась. – Если действительно хочешь знать, я зашла в газетный киоск, чтобы купить пачку сигарет, но остановила себя, впившись ногтями в запястье.
Неужели?
– Я чувствую запах табака, – настаивал я.
– Это от моей рубашки. Не было времени постирать ее после моего последнего урока. Некоторые ученики курят на перерыве.
Затем ее лицо изменилось. Вместо несчастного выражения на нем появилась одна из ее очаровательных улыбок.
– Это кое о чем мне напомнило. На следующей неделе я начинаю новый курс, так что по четвергам вечерами меня не будет.
Мне стало не по себе. И не