не удивился. Оказалось, что это «А… Машина…» и что все её знают. и что она даже есть у Сашиного папы… Я, покраснев как рак от смущения спросил: нельзя ли мне её записать, и сказал, что мой папа вернёт потом кассету Сашиному папе (мы были знакомы с Сашей через родителей).
После длительных поисков «куда записать» для меня было пожертвовано то ли записью «Пинк Флойда», то ли записью «Ролинг Стоунз» и вручена кассета на 45 минут с песнями… Я хорошо помню, что не удавалось найти второго кассетника, что, наконец, он был найден у кого-то из Сашиных одноклассников, что это были «Романтик» и «Весна», (а может и не они), что один тянул, а другой вращался быстрее и в результате моя запись получилась…
Да разве это имело значение!!!! У меня была своя кассета с «Машиной Времени». Единственная… Самая лучшая. Я ведь не знал, что музыкальных групп существовало множество… Для меня нет.
Правда, послушать её я смог только в ноябре. Папа не разрешил мне вставлять эту кассету в нашу «деку»: кассета была «советская», и считалось, что она сотрет японские головки нашего «Шарпа». А в ноябре папе подарили коллеги по работе «Электронику 302» (на юбилей), и вот тогда я смог, наконец, прослушать «моё сокровище»…
Что удивительно, кассета прожила до 1997-го года и была подарена мною перед отъездом в США. Кому – неважно. Окончательно рассыпалась она уже в 21-м веке…
Странно, но эти два описанных мною выше дня из моей жизни (вернее три дня, если учесть, что День рождения был с ночёвкой) неразрывно связанны с Машиной. Для меня они всегда останутся солнечными, и я каждый раз вспоминаю их, едва слышу:
«Сегодня теплый день,
И в этот день я
Я хочу поздравить Вас:
У Вас сегодня день рожденья —
Так в добрый час!»
Странно… Но я эту песню «узнал» уже в 21-м веке…
«Так в добрый час»
…Я спал в большой комнате в доме у Саши. Во внутреннем кармане моего пиджачка была кассета… Я не мог уснуть и то и дело проверял на месте ли она. Уснуть я смог только тогда, когда вынул и положил её под подушку.
По дороге к бабушке и от бабушки домой я постоянно прижимал полу пиджака к груди.
Еще одной любовью на всю жизнь, которую я повстречал в те майские выходные 1979-го года… был Ленинский Проспект. Свист троллейбусов и Оранжевость фонарей… Видимо это и называют словом «ностальгия».
Я приезжал к Саше Х. несколько раз. В одну из встреч мы гуляли в районе площади Гагарина и искали «дом» Макаревича. Я всё ждал, что Андрей выйдет из-за поворота и очень этого боялся. Я бы и сейчас боялся, потому что пришлось бы отводить глаза, делать вид, что не заметил, а потом ругать себя за «воспитанность».
А кассету я всё же тайком слушал и очень боялся: или того, что меня застукают или того, что я испорчу «Шарп». Ведь случай с часами запомнился мне на всю жизнь; «всё тайное становится явным».
А далее – уже 1982