областной газеты у тебя где?
Тот аж подскочил:
– Так в библиотеке, это с другого крыльца.
– Галямов, тащи сюда подшивку! – скомандовала она участковому, который, впрочем, не дослушав, уже умчался.
Вернулся он через пять минут со стопкой стянутых шнуром желтых газет. Грохнул их на стол перед начальницей, и та, помусолив пальчик, стала с огромной скоростью их листать. И, найдя нужное, просветлела, как будто получила божественное откровение. Глава и участковый косились на первую полосу через ее плечи. В ней говорилось, что ныне здравствующий губернатор избран губернатором.
– Уф-ф-ф… Откуда он знал, зачем я к нему? – Алла Антоновна не усомнилась ни разу, подивилась, скорее. – Ну, Василий Андреевич, если монах твой не соврал, то я сама тебе новый клуб через полгода уже открою.
Василий Андреевич тоже просветлел лицом.
– А тебе, Галямов, новый УАЗ «Патриот» для охраны общественного порядка и повышенной проходимости.
Ильнур Ильясович Галямов чуть не козырнул.
– А микрофон? – спросил, в свою очередь, Ваня.
Алла Антоновна задумчиво посмотрела на юношу, затем спохватилась:
– Ах да, микрофон вашей Валюшке! В машине, у водилы беги возьми.
Ваня уже хотел было рвануть за мечтой своей возлюбленной, но Алла Антоновна его придержала:
– Там еще коробка, тоже возьми. В ней консервы, деликатесы всякие для вашего отшельника. Отблагодари! И Валюшке скажешь, что будет петь на инаугурации губернатора.
– На чем? – не понял Ваня.
– На концерте с большими звездами региональной эстрады, уразумел?
Тут Ваня подбоченился:
– Да чё ей ваши звезды, Пугачева курит на околице, когда Валя поет.
Алле Антоновне его дерзость понравилась.
– Так и правильно! А Валю мы еще на этот… – она щелкнула пальцами, и рюмка по щучьему велению наполнилась коньяком, – на шоу «Голос» отправим! Пусть Москву порвет! Дуй!
Ваня радостно дунул. Алла Антоновна встала и обняла Василия Андреевича.
– Живем, родной! К выборам готовься! Тебя тоже переизберем, – сказала она от лица всего тавдинского народа.
– А чё меня переизбирать? У нас это кресло никому и не надо. Посадят – и отдувайся, – заметил Василий Андреевич.
– Ничё-ничё, вот и будешь отдуваться. Когда ты вертолет санавиации у меня просишь, ты же не думаешь, сколько час полета стоит, а вертолет к тебе летит. Народ твой спасает.
– И то правда, Алла Антоновна.
– И фельдшерский пункт подновим! Э-эх! – налила начальница и мужикам, да сразу в граненые стаканы, и выглянула в окно, как выглянул бы Петр Великий в прорубленное им в Европу окно, а не на сельскую улицу.
– Менуэт же простейший, ну как ты так, Серёжа? Хачатуряна так бегло, так ярко сыграл, а тут спотыкач сплошной, – сетовала преподаватель фортепиано Нелли Николаевна, когда экзаменационная комиссия поставила ее ученику «хорошо», а не «отлично». – Яков Давыдович вообще тройку хотел тебе поставить.
– Ну, простите. –