за задумчивым паладином, Ирис тревожилась за часовню, так как знала безрассудство мужа-тирана. Они спустились в зал, все это время она шла следом за Линдбэком, молчание сдавливало и играло на нервы.
– А вы давно являетесь паладином? – не нашла она лучше вопроса, для того чтобы разрядить тишину. Он продолжал молчать, они миновали всю лестницу, ведущую в женские покои, и уже поднявшись на этаж, он остановился.
– Дальше мне нельзя по правилам храма. – отчеканил Линдбэк, и она хотела уже идти дальше, пожелав спокойного сна, когда он сообщил – А на ваш вопрос могу ответить так, наверное, с рождения. Мне сейчас двадцать семь, значит видимо двадцать семь лет. – а потом добавил. – Спокойной ночи леди Ирис.
Придя в комнату она вздрогнула от прохлады, и переодеваясь смущенно оглядела в свете свечи свое тело, оно было напряжено. «Интересно от холода ли это?» – подумала она. Но, испугавшись своих мыслей и быстро погасив свечу, Ирис опрокинулась в глубокой сон. В эту ночь голоса прошлого оставили её.
Ирис 2
Г. Тауэрхилл. 8 Сентября 831 год.
Стук в дверь вывел её из небытия, однако не застал врасплох. В последние годы жизни, Ирис научилась быстро просыпаться. Иногда это могло спасти от побоев. Когда они жили с Дереком, он мог в любую минуту приехать с турнира (не те турниры, которые известны всей округе, а скорее сходка его друзей), к этому времени она должна уже помочь снять доспехи, дать вина и еды, и утешить его (если он хотел). Однажды девушка уснула очень крепко, и тогда муж её избил, и даже думал изнасиловать мечом, однако каким-то образом одумался.
Накинув на себя одежды, Ирис подошла к двери. Стоявший за ней послушник поздоровался.
– Доброе утро, леди Ирис. Мне велели вас разбудить. Сестры приготовили завтрак и продукты в дорогу. Брат Калдвелл обо всем распорядился. – торопливо сказал мужчина средних лет в робе, стараясь при этом не смотреть на гостью (тяжесть религиозного быта).
– Сколько сейчас времени? – сдерживая зевок спросила Ирис.
– Около половины пятого. – ответил послушник. – Соберите всё в келье, потом спуститесь в столовую, покушайте, после чего сразу идите к конюшне. Знаете, где она?
– Да, благодарю вас. – учтиво ответила Ирис.
Собирать особо было нечего, она взяла те вещи, в которых пришла, одев для дороги тунику, и штаны из грубого волокна; взяла амулет матери с комода; кошелек с тридцатью пятью золотыми.
Небо за окном уже начинало светлеть. Не потратив на сборы и десяти минут, Ирис спустилась в столовую, где Кесит уже оставила завтрак на одном из столов.
Подкрепившись свежими овощами, сыром и лепешкой, смазанной маслом, и запив всё это легким вином, девушка поспешила к конюшням.
Конюшни располагались в дальней части той земли, которая была отведена для храма, и будучи не высокими, терялись за ним. Не были они большими и вширь, и предназначалась максимум для восьми, может десяти коней. Одна или две лошади, использовались для хозяйства, остальные – как правило, принадлежали